Жители бывшего СССР говорят - «Россия». Про Россию слыхали все без исключения американцы. Даже самые дремучие. Трудно утаить Россию на карте.
Казах спросил где я служил в армии и, узнав, что нигде, обиженно замолк.
Подошел дубак. Тоже черный. Я думал станет ворчать, что я ору через две хаты. Он спросил:
- You wanna chow?
Я по дури тогда не догнал о чем он. Чау — это название собачьей еды на воле. А по тюремному «хавка», баланда.
- Не-не — на всякий случай ответил я: «I don wanna chow»
Мент ушел, а толстый сказал — в другой раз будет предлагать все равно возьми — мне. Все бери что дают — потом можно поменяться. На что-нибудь полезное. Я вспомнил правила жизни в тюрьме и мне стало тоскливо.
Вскоре явились евклидовы менты и мы помчали в Евклид через весь город. Там меня переодели в оранжевое, выдали контрафактные оранжевые кроксы и откатали пальцы. Пальцы сейчас быстро катают — машинка теперь электронная. Хотя базы данных у муниципалов и федералов — разные.
Пальцев им показалось мало и они взяли пробы ДНК. На это все еще спрашивают разрешения, и я мог отказаться, но мне было плевать. Во-первых, из-за нелепости ареста, во-вторых потому что я никого пока не насиловал и не убивал, и бояться мне абсолютно нечего.
- Это ведь ты? - гордо спросил тамошний сержант показывая найденный им мой файл.
- На фотке-то вроде я, но обвинения против меня в корне ошибочны. И фамилия моя не так пишется. Так что, вроде и не я это.
- Судье расскажешь — вяло отмахнулся сержант — все к судье.
Меня увели в камеру наполненную неграми всех возможных размеров и оттенков черного. Негры сидели, лежали и ходили друг у друга по головам — так много их там было. Белый был только я. Уровень переполненности евклидовой городской совсем не отличался от таштюрьмы 90-х.
- Смари-ка, смари, Абусалам, один негр ткнул в меня пальцем - твоего лоера посадили. Негры заржали. Потом кто-то спросил меня о чем-то, но с таким густым негритянским акцентом, что я нихрена не понял и покраснел с досады. Вот тебе филологическое образование, выскочка.
- Я русский — объяснил я им. Наверное, депортируют теперь.
- Ссука! — сказал кто-то визгливым фальцетом Преснякова младшего — Вот ведь сууука какая, уже русских начали отлавливать. Мало им наших братьев, вампирам ненасытным.
На полу лежала стопка журналов, которые никто не читал. Журналы были «белые».
- А можно мне журнал почитать — спросил я по русской камерной традиции обо всем спрашивать разрешения, чтоб не влезть в дебри в первые же дни.
