— Ну и отлично, — говорю я. — За чем же дело стало?
— За согласием моего брата.
Кайса села на песок, как будто её за верёвочку снизу дёрнули. Нашла белый камешек, бросила недалеко. Булькнуло. Потянулась за следующим. Я тронул её за плечо.
— Кайса, не сиди на холодном. Давай-давай, поднимайся. Какого чёрта им нужно согласие, не понимаю. Он же не по своей воле того-этого… хюльдранутый.
Сахарная моя послушно поднялась, отряхнула ладони.
— В этом-то и загвоздка, Джефф. Может, он и вправду влюблён, этого никто знать не может. Компания не хочет брать на себя ответственность. Они работают с детьми, за которых решают родители. Иногда они помогают и взрослым, но в этом случае нужно, чтобы человек сам к ним пришёл и подтвердил, что хочет избавиться от непрошеного гостя. У них там принцип «не навреди» и бюрократия, как в канцелярии китайского мандарина.
— Да уж, согласие твоего брата они вряд ли получат. А если в обход? В заборе, как говорится, всегда должна быть дырка.
— Может, она и есть, но мы с отцом застряли на первой стадии. Мы даже не смогли выйти на Охотника.
— На какого ещё Охотника?
— На человека, который видит то, про что другие читают в сказках — домовых, троллей, инвизов, хюльдр. Без Охотника номокар не имел бы смысла. Он выслеживает вредоносную тварь и нажимает на спусковой крючок. Или на кнопку, что там у него. Бэнг-бэнг, и нету. Только картинка на память.
Я подивился тому, как решительно была настроена Кайса, но задумался над другим. Получалось, я такой фриковатый не один. Получалось, не я один вижу чёрт-те что. Мохнатый гномик со свиным рыльцем у моей родной тётки в саду — когда мне было шесть лет, я имел глупость рассказать о нём своей тётушке, и та чуть не упекла меня в психушку. С тех пор я помалкиваю о том, что вижу. А вижу я мир, населённый целой уймой созданий, которые к людям не имеют отношения. К счастью, мы с ними не слишком часто пересекаемся. Да я и не горю желанием особенно, так недолго и крышечкой поехать.
— Предположим, Охотника ты нашла. Своего собственного, прирученного, — и я тихонечко щёлкнул Кайсу по носу. — Только, так уж случилось, без «бэнг-бэнг». Номокара, или как там его, у меня нет и не предвидится, ты уж прости. И как что-то мне подсказывает, в скобяных магазинах эта штука не продаётся.
— Нет, не продаётся, — Кайса сладко потянулась. — Но «бэнг-бэнг» мы тебе раздобудем. Мы его украдём.
Я посмотрел на свою сахарную с некоторым обалдением. Вот так влюбишься в простую норвежскую девушку, которая обожает арбузный фреш и носит купальники цвета поросячьего уха — да ладно, ладно, должны же быть у неё хоть какие-то недостатки — а потом внезапно оказывается.
