02. Доктор Свантесон, Стокгольм
Я познакомился с Мичико в тот пасмурный апрельский день, когда в Королевском саду зацвела сакура. Когда-то здесь находился небольшой огород, где выращивали овощи для королевского стола, сейчас же на этом месте разбили парк, в котором всегда многолюдно. Пообедав неподалёку, я купил кофе в бумажном стакане, устроился на скамейке под деревьями и недолго там побездельничал, глазея на многочисленных туристов, снующих по аллее с камерами и зонтами. Небо хмурилось, но дождь так и не собрался. Допив кофе, я сел в трамвай и через десять минут уже открывал дверь в свой офис. На два часа была назначена встреча с новой пациенткой.
Она пришла минута в минуту, без опоздания. Миловидная девушка, юная, почти ребёнок. Когда тебе много лет, а мне очень много лет, так и тянет называть детьми людей моложе пятидесяти, но Мичико действительно выглядела немного по-детски. Круглолицая, темноглазая, в крупных очках с оправой из прозрачного пластика — всё чаще вижу такие на подростках с разноцветными, будто акварелью крашенными, волосами: видимо, это очередная новая мода — и на волосы, и на оправы. А ещё Мичико, несмотря на свою вполне современную одежду, неуловимо напоминала сувенирную куколку-кокэси: такая же миниатюрная и беззащитная.
Мне стало немного грустно от того, что ей понадобилась моя консультация. Когда видишь подобное создание, хочется верить, что уж у него-то, такого симпатичного, всё в порядке. Но ко мне не ходят те, у кого всё хорошо. Так что я предложил Мичико кресло напротив, а сам подтянул к себе анкету, которую она заполнила перед нашей встречей. Мичико Ёсикава, девятнадцать лет, направление от компании «Nomokar Inc», страховой полис — «Номокар Стандарт Плюс», твайс-инвиз процедура — с согласия родителя, регистрационный код Охотника (ого, да это ещё Лукас тогда охотился, давненько же это было), номо-имидж — копия прилагается. Понятно, классическая схема. Что ж, будем разбираться, как из неё, такой классической, теперь выбираться.
Я посмотрел на Мичико. Она смирно сидела в кресле, терпеливо ожидая, пока я закончу изучать её бумаги. Было легко представить её за школьной партой, но ещё легче — в шёлковом кимоно и на каминной полке. Зачем она здесь? У японских куколок не должно быть скелетов за их бамбуковыми ширмами, они мило улыбаются своими нарисованными губами, а розовые цветы в их гладких волосах никогда не вянут. Раньше я не вёл душеспасительных бесед с куклами и не был уверен, что у меня это получится. Но попробовать всё-таки придётся, так что я ободряюще улыбнулся девушке и спросил, давно ли она живёт в Стокгольме, нравится ли ей здесь, есть ли у неё семья.
