С возрастающим интересом, с каким-то особым душевным подъемом овладевали мы новой машиной. Казалось, нас не утомляют даже интенсивные полеты и тщательные разборы каждого успеха и промаха.
А тем временем в Европе продолжало полыхать пламя второй мировой войны. Все с большей тревогой и озабоченностью следили мы за сообщениями печати и радио. Особенно много дискуссий и разговоров среди летного и технического состава вызвало опубликованное 14 июня сообщение ТАСС, в котором утверждалось, что слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на Советский Союз лишены всякой почвы. Но доходившие до нас тревожные сообщения о провокационных нарушениях нашего воздушного пространства немецкой авиацией все чаще рождали предчувствие приближающейся грозы...
В четыре часа утра памятного июньского воскресенья сорок первого года надрывный вой сирены поднял полк по боевой тревоге. Они бывали и раньше, но на этот раз сердца подсказывали нам: это не просто учебная тревога. Прихватив все необходимое, быстро выбегаем из общежития. Потом поэкипажно выстраиваемся у самолетов. Встречаемся взглядами, будто надеемся в глазах товарища, соседа по строю прочитать ответ на вопрос: что это, война?..
Вскоре командир полка получил первое сообщение: рано на рассвете сотни немецких самолетов неожиданно, без объявления войны, нарушили воздушное пространство Советского Союза и бомбили ряд наших городов. По всей границе завязались бои. И как наглядное подтверждение этой суровой вести — попытка вражеских самолетов бомбить наш аэродром.
Летчики, штурманы, техники сосредоточенно и сноровисто делают свое дело — готовят самолеты к боевому вылету. Залито горючее, подвешены бомбы, заряжены пулеметы, проверены приборы. В любую минуту нам может быть поставлена боевая задача. Командир полка и штаб поддерживают постоянную связь с вышестоящим командованием. Никаких конкретных распоряжений от него пока нет.
Но вот поступил приказ: немедленно перелететь на полевой аэродром. Эскадрильи одна за другой уходят в утреннее небо. Новое место базирования — ровная луговина около маленькой деревушки, что недалеко от Старой Руссы. На зеленом поле самолеты с серебристой обшивкой явно демаскируют себя, и через несколько минут после приземления мы начинаем на участке, покрытом мелколесьем, сооружать капониры. Чуть поодаль будет наше первое фронтовое жилье — шалаши из веток и свежей травы,
В .двенадцать часов громкоговоритель разнес над аэродромом суровые и гневные слова заявления Советского правительства:
