А перед глазами все равно разбойница стоит со сверкающими в слезах сапфирами, просит за своего дружка, готовая ради него на каторгу.
Сукааа!
Врезал с размаха ладонью по попе извивающейся подо мной девахе так, что на нежной светлой коже проступил алый отпечаток. Когда она спиной, когда не видно лица, легко представить на ее месте ту, которая не отпускает в мыслях, которую хочется драть до помешательства.
Еще пара звонких шлепков, не убавляя темпа, грубо вколачиваясь в хрупкое девичье тело, стиснув его руками до синяков, пачкая собственной кровью.
Перед глазами всплыл фрагмент из прошлого, когда целовал свою преступницу, дурея от собственных ощущений, готовый полмира положить к ее ногам и как спустила с небес на землю, посмев унизить отказом.
Задвигал бедрами быстрее, чувствуя как злость сливается с подступающей разрядкой, закручивается внутри, и меня начинает трясти от переизбытка.
Несколько жестких толчков под визги девчонки и едва успел вытащить ствол из нее, фонтаном кончая на покрасневшие ягодицы.
— Зверь, — словно сквозь вату донесся женский голос.
Прислонился спиной к стене, откидывая голову немного назад, пытаясь выровнять дыхание и прийти в себя.
Кровь все еще шумела в ушах, набатом отдавая в голову. Ноги ватные. А вот легче ни капли не стало.
Еще и горечь во рту прибавилась. До омерзения.
Смотрю на раскрасневшуюся разносчицу, что довольно улыбаясь, натягивает тонкие кружевные трусы под коричневое платье и противно становится.
Девчонка уже не казалась симпатичной, а ее упитанный зад, которым она намеренно пыталась крутить у меня перед носом, начал глухо раздражать.
— Я здесь работаю по четным числам, — подмигнула она, глядя полупьяным от желания взглядом.
— Угу.
Вряд ли я еще раз захочу зайти в это заведение. А вот кровоточащую ладонь надо все же перевязать.
И провести допрос пленницы. Все же основная часть напряжения снята и сексуальный голод частично утолен.
Как же я сильно ошибался, посчитав тогда, что готов к разговору с ней!
Как известно, ожидание неизвестности может свести с ума. Особенно, когда знаешь, что самый лучший друг и защитник, пострадавший из-за меня, может умереть.
Что для богатого, избалованного судьбой хлыща жизнь какого-то разбойника с дороги?
И пусть Силах таковым не являлся, разве это меняло дело?
В народе ходили слухи, что миаро малочисленная раса, пусть и наделеная особыми способностями. И люди для них не более, чем скот.
Нас много, мы плодимся быстрее, в отличии от них.
