Я уже не смотрел на ее лицо, запрокинув голову назад и желая побыстрее кончить, увеличивая темп, чувствуя как сжимаются от подступающей разрядки яйца. Сам не понял как зарычал от возбуждения.
Да, детка, вот так! Еще! Совсем чуть-чуть!
Она замычала, пытаясь вырваться, когда на последних нотах я увеличил темп. Еще немного, пару тройку резких глубоких толчков на максимум и в глазах взорвались миллионы фейерверков, выплескиваясь из меня толчками чистейшего экстаза.
Дааа! Оргазм разрядом прострелил позвоночник, ударил хмельным градусом в голову и волной ушел в ноги, делая их ватными и непозволительно слабыми.
Лаура, наконец, была выпущена из жесткой хватки.
Надрывно дыша, она размазывала слезы по опухшему лицу дрожащими руками.
Провел последний раз по ее щеке головкой не до конца опавшего члена, растирая последнюю каплю спермы и, выдохнув, повалился на кровать.
— Иду! — хриплым голосом сообщил домработнице, что терпеливо дожидалась ответа за дверью, прекрасно понимая чем мы сейчас занимались с моей любовницей.
Ей не привыкать.
— Прости, детка, я хотел по-другому, но меня поторопили, — погладил ее колено, спускаясь пальцами к внутренней стороне бедра, но Лаура свела ноги вместе.
Она лежала на спине, широко раскинув руки. Каштановые пряди разметались по белому постельному белью. Взгляд отрешенный. В потолок.
— Эй, ты чего? Обиделась?
Приподнялся на локтях, заглядывая ей в лицо, пытаясь понять не переборщил ли?
Хотя, даже если и так, знаю, что долго играть надутые губки любовница не умеет. Максимум к вечеру простит. Можно подарить ей какую-нибудь дорогую безделушку из украшений — это всегда работает.
Без секса долго я не протяну, а подыскать ей достойную замену займет время.
Взял за подбородок, разворачивая к себе лицом и на мгновение показалось, что в ее глазах мелькнула холодная, вымораживающая ненависть, царапая острым кусочком льда. Я замер, почувствовав как внутри шевельнулось неприятное предчувствие.
Но уже в следующий момент Лаура довольно улыбалась, чертя пальчиком по моей груди какие-то замысловатые узоры.
— Ты был груб сегодня, но… мне даже понравилось. Иногда такое можно позволять, при условии, что потом ты будешь очень-очень нежным, — ее голос сошел на шепот,
— и вечером исправишься.
Глаза опасно сверкнули из под длинных черных ресниц.
Конечно исправлюсь. Отдеру тебя по полной во все дырочки так, что забудешь как тебя звать.
Нежность — не мое амплуа. Но пообещать-то можно!
Улыбнулся ей хищно, предвкушая как вечером буду "исправляться".
