— Добро пожаловать, — подчеркнуто вежливо произнес Дорж, пропуская гостей и подвигая им стулья. — Садитесь, пожалуйста!
Долгор снова накрыла на стол — поставила горячие и холодные закуски.
— В честь шахтерского праздника не грех немного выпить, — сказал Дорж, откупоривая бутылку вина.
Они выпили за праздник. Дорж с удивлением наблюдал за Батмунхом. Тот вел себя так, словно они с Доржем были закадычными друзьями. Еще больше он удивился, когда Батмунх, положив руку ему на плечо, как бы оправдываясь, сказал:
— Я зашел тебя поздравить с почетной грамотой. Да я бы и без того пришел к тебе, я давно собирался. Нехорошо получается. Одно время мы не поняли друг друга, не нашли общего языка и почти поссорились. В этом есть и моя вина. Но и ты слишком обидчив, во всем видишь только теневую сторону. Одним словом, как говорится, упрям, словно верблюд. — Батмунх засмеялся.
— Ты прав, Батмунх, — сказал, улыбаясь, Дорж. — Нашу распрю пора кончать.
Он заколебался, но потом решительно продолжил:
— Не надо путать деловые и личные отношения. Я решил, что ты, инженер, возгордился и презираешь меня, простого рабочего.
«Словно камень с души свалился, — подумал Дорж. — Действительно, соперничество из-за Уянги могло нас завести бог знает куда. Хорошо, что все прояснилось — настоящим мужчинам только так и следует поступать». Он оценил мужество Батмунха, которому, вероятно, нелегко было явиться с повинной.
Долгор внесла горячие бозы[19]. Выпили еще немного вина. Долго и мирно текла беседа за праздничным столом, словно встретились братья после многолетней разлуки.
— Дорж! — сказал вдруг Батмунх. — А ведь Дарийма уехала в госхоз. Она вчера брала справку, я лично ей бумаги подписывал.
Дорж лишился дара речи, но в следующую же секунду испытал радость: значит, Дарийма жива и с ней ничего не случилось!
— Дарийма будет работать в госхозе, — снова повторил Батмунх.
— В каком госхозе? — рассеянно спросил Дорж.
— В новом.
— Их несколько, новых-то. В каком именно?
— Кажется, в Селенгинском аймаке.
Уехала и слова не сказала, как же так? Эта мысль вытеснила все остальные.
II
Вернувшись в Налайху, Бадрангуй с головой окунулся в работу. Трудился он с каким-то яростным упоением, приводя в изумление других шахтеров. Он был искренне убежден, что наверстывает упущенное за несколько месяцев своего отсутствия в Налайхе. Товарищи относились к нему бережно, старались ничем не напоминать о пережитом, понимая, что это будет ему неприятно.
