Правда, в лицо никто не оскорблял (и на том спасибо), да и за спиной не шептались. Первые же попытки были надёжно пресечены Юджином — у него в Аусвер нерушимый авторитет. Даже невзлюбившая меня с первой встречи Жасмин не закатывали глаза при моём появлении. Из уважения к Юджину.
Но я бы в любом случае не обиделась. Просто понимала их всех, по-человечески. Всех. Не только студентов Аусвер…
Нет, о Магистрах речи не идёт, понятно, что они здесь всем заведуют. Но чем больше я приглядывалась к преподам, так сказать, к рядовым магам, которым повезло родиться в Преториуме, к докторусам… лишь убеждалась, что они — лишь винтики, шестерёнки в системе, имя которой — благополучие Триума. Понятно, что симпатии особой к ним не возникало, да и одним пониманием от последствий «забора» не избавишься, но всё же.
В первый месяц моего пребывания в академии Аусвер пополнился двадцатью студентами — тринадцать парней, семь девчонок — и Жатва была объявлена закрытой до следующего года.
Случалось, конечно, видеть всякое — нервный, истеричный смех, переходящий в рыдания и судороги прямо на лекции, попытки заигрывания с магами и Магистрами. Случалось и навещать больных в лазарете. Дважды Юджин остановил меня, успел буквально в последний момент, когда не в силах видеть, как мучаются студенты после «забора», я чуть было не предложила свою помощь с восстановлением магического резерва. И оба раза правильно сделал.
Первая девчонка, Гитана, оказалась подружкой одного из преподов. Он, кстати, сам ей помог восстановить силы — они с Тринадцатым Магистром, Сенекой, провели у её постели всю ночь.
— Экспериментировали втроём, — язвительно сообщил мне Юджин, наблюдая за моей реакцией.
Реакции он, к слову, так и не дождался. Я лишь плечами пожала и взгляд не отвела, хотя, сказать по правде, уколол. Сама не знаю почему, но было очень неприятно.
Вторая, новенькая, которой я компрессы на лбу меняла и обновляла кристаллы в магической лампе (докторус мялся, прежде, чем мне их выдать, а потом посмотрел на меня задумчиво и рукой махнул, мол, эх, была-не была и дал даже сверх нормы), так вот, она на меня потом в благодарность донос написала. Мол, я с докторусом… мерзко даже сказать.
Читала — и строчки перед глазами прыгали. Донос мне Бенжамин Сенека под нос ткнул. Предварительно заблокировав двери в своём кабинете. Ни разу его таким взбешённым не видела…
На Лолу, я, кстати, обиделась. Понимаю, что недостойно, и что в обиде виноват тот, кто обиделся, — так всегда мама говорила, не скупясь на подзатыльники и затрещины и не разбираясь, кто прав, а кто виноват, а вот неприятно всё же было. А если бы я ей о книге рассказала? О своём доступе к восстановлению магии? И донос к Сенеке на стол попал… Мамочки!
