Официальный тон неприятно резанул слух.
— Вы всегда так разговариваете? — не выдержала я. — В обычной жизни?
Магистр смотрел на меня с недоумением.
Прежде, чем он ответил, я выпалила:
— Надеюсь, смогла оказаться вам полезной, согласно заключённому соглашению!
Я с силой отпихнула его от себя и потому, что он разжал пальцы, упёрлась спиной в стену.
Рванула на себя дверь, выскакивая из кабинета и хватая ртом воздух.
Губы и щёки пылали. О том, чтобы возвращаться в таком виде в аудиторию, не могло быть и речи.
Я долго плескала в лицо водой из фонтана в дамской уборной, а когда решила, что удалось немного сбить непривычные моему лицу краски, направилась на следующее занятие.
— Аврора! — окликнули сзади.
Я остановилась.
Меня звал Касьян, друг Юджина.
— Ты потемнела, — задумчиво сказал он.
Я пожала плечами, не торопясь отвечать, хотя вопросы так и норовили высыпаться из меня, как горох из прохудившегося мешка.
В смысле — потемнела? Что он имел ввиду? Что я перешла на тёмную сторону? Неужели о сделке с Сенекой кто-то узнал? Только Юджин нас видел… Но Магистр сказал, что Юджин будет молчать.
Юджин!.. я ведь только сейчас поняла, что чего-то как будто не хватает.
— Юджин в лазарете, — опередил мой вопрос Касьян. Смотрел при этом внимательно, словно силился не то разглядеть что-то, не то понять.
— Что с ним?! — вырвалось у меня.
Касьян торопливо помотал головой.
— Ничего серьёзного. Перенапрягся в спарринге, ну, в магическом поединке. Теперь валяется.
— А зачем ты мне это рассказал? — не выдержала я.
— Он твой куратор, — пожал плечами парень. — Думал, тебе будет интересно.
— Куратор, который в окно меня выкинет, если вдруг решу навестить, — глядя в сторону, проговорила я.
Касьян усмехнулся. Улыбка у него оказалась замечательной. Очень открытой, располагающей. Но какой-то невесёлой.
— Не выкинет, — уверенно заявил он. — У него сил не хватит.
Я вздохнула.
— Спасибо, что сказал. Приятно знать, что меня здесь не все ненавидят.
— Не ненавидят, — покачал головой Касьян. — Завидуют. Это другое. Сложно не завидовать такому дару.
— Ага, дома, видно, тоже из зависти чуть не утопили, — вырвалось у меня. — И ведьмой звали…
Я позорно всхлипнула, но тут же взяла себя в руки.
Касьян посмотрел на меня внимательно.
— Здесь тебя никто не обидит, — сказал он и добавил: — Из наших. И ведьмой никто не зовёт. Тебя зовут Белой Вороной. Очень уж выделяешься.
