В особняке мы сразу поняли, почему мальчуганов держали на улице. Такие душераздирающие вопли растерзали бы их маленькие души в клочья — жена министра убивалась над телом супруга так, что ни один слуга не мог утешить или заставить отойти от него.
Министр обороны лежал в гостиной с широко открытыми глазами и ртом, а жена вцепилась в ворот его халата и орошала слезами, причитая что — то о своей вине.
От этой сцены мне так на душе поплохело, что захотелось опять оказаться среди двух юных рыцарей на свежем воздухе.
Вокруг сновали слуги, на диване сидел дознаватель и, попросив нас не обращать на него внимания, записывал показания свидетелей. Похоже, в этот раз король решил послать нас на место преступления одними их первых.
— Здравствуйте, госпожа Масвор! — откашлявшись, начал Сторм. — Сочувствуем вашему горю. Мы по личному поручению короля. Нам приказано разобраться в обстоятельствах смерти вашего супруга.
Женщина подняла заплаканные глаза, но будто не видела сквозь эмоции. Тогда Сторм подошел ближе, присел, взял ее за руку и что-то зашептал.
Госпожа Масвор моргнула, резко втянула воздух и протерла руками лицо, немного приходя в себя. Ректор с возмущением посмотрел на слуг:
— Почему никто не применил успокаивающее воздействие? — возмущенно прошипел он.
— Вы хотите, чтобы двое детей остались без матери?
Сидевшая в углу старушка представительного вида фыркнула, громко заявив:
— У них есть еще одна мать, только рада будет наследству!
— Простите, а вы кто? — Сторм поднялся, проводив жену министра к креслу рядом со старушкой в элегантном костюме, и подал заплаканной женщине воды — кувшин со стаканами стоял на столике рядом. — Вы же целитель, почему не помогли, а только зациклили ее на горе?
