— Кто? — обманчиво тихо спросил Сторм. Г лаза мужчины на секунду показали ямы ада, а от кожи распространился запах чистой угрозы и недовольства. Темные ресницы-пики легли
на щеки, желваки заходили на скулах, и из горла вырвалось хриплое и оскорбленное: — Брат?
— Самое ненавистное мне слово после “отец”! — выплюнул Аран. — Так что не части с ним. Мы с тобой никто, какая бы кровь нас ни роднила!
Шоколадница словно застыла во времени. Глаза свидетелей сцены повылазили из орбит, так и стремясь покинуть глазницы и закатиться под стол, а воздух потрескивал от любопытства и желания побыстрее разнести горячие новости по всей округе.
По лицу Сторма пробежала тень. Небо, будто в насмешку, прояснилось, и в глаза мужчин ударил солнечный лучик, дразнясь. Могу поклясться: в этот миг я видела в зрачках личных демонов каждого!
Неожиданно стало твориться нечто странное: воздух словно завибрировал, а фигура ректора размылась в пространстве. Костюм Вильгельминского затрещал по швам, гномиха завизжала, а посетители повскакивали с мест и кинулись врассыпную.
Паника юркой змеей оплела ноги каждого и пригвоздила к полу. Захотелось съежиться в клубок, закатиться под стол и не высовываться. Самая звенящая тишина, как перед раскатом грома, остановила все на миг.
Аран первым сориентировался и бросился к Сторму, вытолкнув его прямо в окно.
Звон разбитого стекла заглушил дикий рев, и серый дракон ударил хвостом по земле, подняв столб пыли. Кровесвертывающе рыкнул на Арана так, что у того даже волосы прилизались, словно гелем намазанные, а потом началось стремительное обращение второго дракона.
— Милочка, вот счет! — красная от возмущения хозяйка заведения сунула мне в руки бумажку. — Рассчитала ваш проблемный столик и приплюсовала за ушерб: окно и два стула, плюс мои личные психи.
— Ваши психи? Эти двое? — я показала пальцем на драконов, готовая вот прям сейчас расписаться в освидетельствовании, что эта парочка ее.
