Элеонора уставилась на него. Ей хотелось защитить брата, отвести от него обвинения, но было похоже, что полковник говорит правду.
— Вы… Вы не можете поступить так.
— Не могу? А кто меня остановит? Вы спрашивали о моем прозвище. Меня называют — и это не комплимент — Железный Солдат. Потому что я всегда делаю только то, что следует делать. Под моим началом команда, которая расстреливает. Я отдаю приказы — кого наказать, кого заклеймить позором. Мне было приказано привести сегодня женщину, и я ее приведу, чего бы мне это ни стоило, какова бы ни была цена.
— Это хорошо, что вы заговорили о цене, — с горечью проговорила она.
— Не вам придется платить.
— Это как посмотреть. — Он подошел к двери и распахнул ее. — Сеньора! — крякнул он и, стоя в дверях, подбоченился, ожидая спешащую на крик худую испанку с морщинистым лицом. — Сеньора Паредес, молодая леди решила пойти на прием. Помогите ей одеться.
— Мне не нужна помощь, — объявила Элеонора. Но они оставили ее слова без внимания.
— Ее вещи прибыли, но из них мало что можно выбрать, — сказала испанка.
— Но должно же быть что-то еще, кроме того, что на ней, — нетерпеливо сказал полковник.
— Да, есть еще одно.
— Принесите.
Поджав губы, женщина сделала, как ей велели, и вернулась с корзиной из пальмовых волокон, в которой лежали вещи Элеоноры.
— Я бы хотела попросить воды помыться, — сказала Элеонора.
Она обратила внимание, как полковник Фаррелл и испанка внимательно взглянули на нее. На пароходе приходилось мыться только морской водой, в отеле «Аламбра» они с Мейзи доставляли себе удовольствие, отмокая от соли, проникшей во все поры. В доме вдовы подобных удобств не было.
Переглянувшись с худой женщиной, полковник кивнул.
— Но запомните, прием начнется через полтора часа. Генерал не любит, когда его заставляют ждать. И я тоже.
Когда шаги полковника стихли, Элеонора повернулась к пожилой женщине.
— Вам нет необходимости оставаться, — сказала она. — Я вполне справлюсь сама.
Сеньора отвела взгляд.
— Мне наказали.
— Понимаю. Вы хотите сказать, что вас приставили сторожить меня. А вас не волнует, что меня держат здесь против моей воли?
— Я ничего не знаю о причинах и не хочу знать, — отрезала она. — Я не вмешиваюсь в дела полковника.
— Вы его так боитесь?
— Он хорошо обошелся со мной, разрешив остаться в моем доме.
— Разрешив вам быть его служанкой?
— Я экономка. Да. Я делаю это за еду. Но это лучше, чем нищенствовать на улице, что ожидало бы меня и что может произойти, если я не угожу ему.
