Эскизы сделаны, разложены на столе, и я отправляюсь спать, а Юлий, ночной человек, их посмотрит. Без этого ни один эскиз из нашего дома не выходил.
Вдруг он будит – вставай!
Такого никогда не было, напротив, всегда бережно оберегал мои недолгие сны, и вдруг – вставай! Да так категорично.
– Вставай. Эскизы не принимаю!
Вот новости, домашний худсовет, мало их в театрах, да что с тобой, Юлик?
– Ничего! Рисуй новые костюмы.
– Но в чем же дело?
Юлий: А дело в том, что не любишь русский народ.
(Ремарка – вот оно что! В эскизы попало мое негодование против негодяев, всем миром женщину в лагерь сдавших, и не по злобе – по жлобству. Еще не известно, что подлей…)
Я: Так! А за что мне твой русский народ любить?
Тут мы посмотрели друг на друга, остановившись на полном скаку в направлении к ссоре, и расхохотались. Правда же, славно получилось, твой народ – народ Даниэля Юлия Марковича…
Никаких националистических поползновений за ним не значилось, о таком и говорить нелепо. Что касается меня… Да я тут, пожалуй, ни при чем. Я ведь взялась писать о Юлии, а не о своей горячности.
Описав неслучившуюся ссору, беру тайм-аут.
Был у Марка Даниэля рассказ – я не читала, должно быть, не было перевода. Юлий пересказал. Про старого сторожа, который все охранял и охранял склад. По ночам выходил на работу, потому не знал, что склад разворовывают понемногу среди бела дня. В конце концов разорили склад, вынесли все, а сторож приходил каждую ночь и караулил пустоту.
Да, Юлий был единственный среди всех нас «россиянин», как говорят нынче. Как-то планетарно звучит, вроде «марсианин».
Что отнюдь не мешало ему горячо полюбить иные народы и страны, и уж тем более если они входили в состав всемирной империи по имени «Поэзия».
Я так любил тебя, моя Россия,
Как, может быть, и женщин не любил
(«Стихи из неволи»).
Потому и не уехал отсюда, когда ему предлагали – только что не угрожали.
Нет, нет и нет.
Он не искал лучшей доли, хотя был эпикуреец.
Но больше – рыцарь.
Вдруг случилось нечто невероятное: решено устроить при кукольной экспозиции Тюменского краеведческого музея… уголок Даниэля.
Никто не мог сказать, что такое решение было тривиальным. Да и Юлик на такое никак не мог рассчитывать.
Сделала это Раиса Николаевна со своей высокой прической на екатерининский манер и выправкой кавалерственной дамы. В свое время она была знаменита на весь Урал как директор Тюменского театра кукол и масок.
Я там оформляла несколько спектаклей и поспособствовала тому, что пьесу «Следствие ведет Шерлок Холмс» написали для этого театра Ю. Хазанов и Ю. Петров. Кроме того, выпросила у Юлия песенку (на музыку Наташи Араловой) для нашего спектакля «Карлик-нос». Он написал и подарил Раисе Николаевне:
