Он открыл дверь без рубашки.
Я уставилась на богоподобного человека, вырисовывавшегося в дверях.
Коул Хоторн был зверем.
Чудовищем.
Огромным, неуклюжим куском мускулов и ярости.
И он был самым великолепным мужчиной, которого я когда-либо видела.
Он схватился за дверь, и каждый мускул в верхней части его тела дрогнул, как будто он спорил о том, следует ли ему захлопнуть ее или расколоть плиту в щепки кулаками. Еще мгновение, и он вытер лицо полотенцем. Он оставил капельки пота стекать по своим широким плечам и грудным мышцам.
Я не думала, что такие люди существуют. Современный Голиаф глумился надо мной из своего уединенного замка за городом. Он был больше животным, чем человеком, особенно в окружении акров и акров лесных холмов, отделяющих его от цивилизации.
Каждый идеально загорелый мускул в его теле напрягся. Татуировка, обвивающая его руку, пронизывала его сердитыми красными, синими и зелеными оттенками. Его толстый твердый пресс сжался, а пояс его спортивных штанов свисал низко.
Слишком низко.
Я подняла взгляд, но не на неспящего зверя, выпирающего из штанов.
Я не должна была смотреть ему в глаза.
Не потому, что он был жестоким. Не потому, что его толстая челюсть сжималась. Не потому, что грива его диких, светлых волос ниспадала ему на плечи и скрывала его неистовые чернила.
Я встретила его взгляд и потеряла себя. Его глаза мерцали невероятно синим... и мучительно интенсивным. То, что могло быть ледяным и пугающим, было описано в голубом цвете сборника рассказов, как что-то очаровательное и пугающее до дрожи в коленях.
– Я…
Я даже себя не слышала. Дверной звонок, пожарная сигнализация и система безопасности создавали оглушительную какофонию, которая эхом разносилась по его дому и разгоняла голубей в его Розовом саду.
И он уставился на меня, как на преступника, подняв бровь.
Боже. Я промокла в белой блузке.
Тонкий материал прилипал к моей темной коже, а рубашка цеплялась за мои изгибы. В моем лифчике были девочки, но даже после отлучения от груди, они все еще были... объемными. Я скрестила руки на груди. Мы еще не настолько отчаянно нуждались в его подписи.
Коул вытащил телефон и отключил пожарную сигнализацию и систему безопасности с помощью введенного кода. К сожалению, дверной звонок был самым неприятным из трех.
Я сглотнула и не побоялась профессионально кивнуть.
– Привет. Я Пайпер Мэди…
Коул протянул руку, но не для того, чтобы пожать мою. Он хлопнул ладонью по дверному звонку и оторвал коробку от каменной стены. Провода оборвались. В поместье воцарилась тишина.
