– Ох-ох! – хихикнула Роуз. Звук, исходящий от нее, не был милым, не был признаком приятных вещей. – Мамамамамамамама.
О нет.
– Папа, подожди!
Я побежала ловить дочь, пока она не сбросила бомбы, но запал уже был зажжен. Роуз взвизгнула, и я отодвинула ее от себя, когда раздался первый выстрел. Извержения не было, но были брызги.
Да. Ведь недаром сказки прекращались сразу после свадьбы и превращались в нежданную беременность, слюни, прорезывание зубов, бессонные ночи, и, конечно, своенравные памперсы.
Папа все еще говорил, а моя лучшая пара ботинок нуждалась в такой же хорошей чистке, как и мой ребенок. Я придвинула телефон к уху и опустила корчащуюся, пинающуюся, мокрую малышку в ванну.
Все это, решила Роуз, было бесконечно весело.
– Если «Монархи» уволят Хоторна, его карьере конец, – сказал папа.
– Угу.
В шкафу в коридоре у меня были салфетки, подгузники и принадлежности для экстренной уборки, но Роуз еще не... закончила. Я вздохнула.
– Папа... у меня тут небольшая дилемма с подгузниками. Могу я тебе перезвонить?
– Мы потенциально можем потерять миллион долларов с его контрактом, а ты беспокоишься о подгузниках?
Больше беспокоилась о его отсутствии на ее попке. Я ждала, когда же Роуз будет делать свои дела с предельной осторожностью и концентрацией – всегда сосредоточившись на поставленной задаче. В каком-то смысле она была точь-в-точь как ее дедушка.
Но, по крайней мере, он не устраивал беспорядок в ванной.
– Приезжай в офис, Пайпер.
– Я не могу, если ты не хочешь, чтобы я привезла ребенка. Но сейчас я слушаю тебя.
Я очень сожалела, что купила Роуз ее милые желтые сапожки и провела день, обучая ее, как весело топать по лужам. Я не успела остановить ее, как она ударилась ногой о дно ванны.
Она хихикнула.
Дважды.
Потом поскользнулась.
Я уронила телефон и поймала ее, прежде чем она ударилась бы головой о ванну, пока остальная ее часть была смягчена самыми невероятными и антисанитарными подушками.
Прошла секунда.
Слишком рано.
Роуз завопила, покрытая всем самым мерзким, что могло быть внутри малыша. Ее крик смешал знакомые мелодии «я голодна» и «мне скучно», и «как ты могла разрушить мою жизнь, мама». Классические признаки одной особенно адской истерики.
Я подняла телефон чистой рукой и попыталась поднять Роуз на ноги. Ничего не вышло. Она была удовлетворена тем, что мгновение возилась со своей грязью. Я отодвинула ее от себя, поблагодарила Бога за отсутствие рвотного рефлекса мамы и опустила в воду.
