Софья соскочила со стула и забрала миску с салатом у матери.
— Ты какой-то чувствительный стал, — она всучила брату блюдо и развернула в направлении столовой.
Последнее, что слышал Кирилл — это обрывки разговора матери с отцом, и они говорили о Лизе.
— Елизавета — эта та девочка, которая недавно была на пикнике?
— Да, на весеннем корпоративе. Мы ее назначили руководителем отдела финансирования инвестиций, она хорошо справляется.
— Ты не знаешь, у нее кто-то есть?
— Если честно, без понятия.
— Мы с ней немного пообщались, она милая девушка и, если свободна, я бы ее кое с кем познакомила.
Мама страдала синдромом сводницы. И если раньше Кириллу было глубоко все равно на ее «хобби», то когда дело коснулось Лизы, он даже не знал, как на это реагировать.
Одно точно, раздражение вернулось.
Одной из вещей в этом мире, которые Кирилл ненавидел совершенно искренне, были гребанные дорожные пробки. Иной день передвигаться по центру на машине было абсолютно невозможно. Плохо, что он без водителя, так бы бросил все и прошелся пешком, благо погода в городе стояла хорошая, тем более офис был всего лишь в двадцати минутах ходьбы отсюда.
Очередной короткий взгляд на часы подсказал, что времени прошло достаточно, а дальше трех перекрестков вперед он и не продвинулся. Чудесно… Хотелось закрыть глаза и вжаться затылком в спинку сиденья. И вздремнуть. Может, так и сделать? Все равно впередистоящие автомобили далеко не уедут.
Встреча, с которой ехал Кирилл, была совсем не простой. Вроде бы никаких ошибок он не сделал, да и поговорили они нормально, их даже заинтересовало его предложение. Но Варганов терпеть не любил предлагать, предпочитал, чтобы к нему приходили с запросами, но бизнес таков, что время от времени надо и самому проявлять активность. Особенно, если дело касалось компаний, в сотрудничестве с которыми лично заинтересован.
Все прошло гладко, но откуда это недовольство? Неудовлетворенность? Наверное, это все же фиговое настроение.
Лиза уже два дня не появлялась на работе, и он заскучал без… их пикировок?
Охереть… он точно двинулся. Если скучает по этой наглой девице, которая то оскорбляет, то лихо скачет на нем. Надо признать, и то, и другое выходило у Елизаветы с блеском.
Паша на семейном ужине пытался ему намекнуть, что он ведет себя, как подросток, настроение которого пляшет по непредсказуемой амплитуде. К концу ужина Кирилл был готов придушить его и сделал бы это, если б брат вовремя не заткнулся.
