Я кивнула. Даже выдавила из себя:
— Я всё понимаю. Я могу идти?
— Да, да, Ксения Андреевна, идите, конечно. И не расстраивайтесь. Уверен, эта столичная птица к нам ненадолго.
— Почему? — убитым голосом спросила я, поднимаясь.
— Ну, посудите сами, — оживился директор. — Этот Крамер блестяще закончил МГУ, прошёл стажировку в Нью-Йорке, какие-то вон у него сертификаты… регалий целая куча. Гляди-ка — даже MBA есть. Золотой кадр просто. Поработал некоторое время в Москве, в головном офисе, причём не на последних должностях. И теперь вдруг его отправляют в филиал. Для него же это всё равно что ссылка. Догадываюсь, что не по своей воле этот золотой кадр к нам сюда едет. Скорее всего, отправили за какую-то повинность.
— Да, наверное, — безучастно кивнула я. — А когда он появится у нас?
— Сегодня же у нас четверг? Ну, значит, через три дня. В понедельник должен уже заступить.
Я попрощалась с директором и на ватных ногах вышла из его кабинета.
13
Хорошо, что рабочий день уже закончился — никто не видел, какое у меня сделалось лицо. Стало вдруг так обидно, просто до слёз. Я и не выдержала: забежала к себе и разрыдалась. Так по-идиотски я ещё никогда себя не чувствовала. Что бы директор ни говорил, но это унизительно!
И этого Крамера я уже заранее ненавижу. Будь он хоть семи пядей во лбу — ненавижу. Даже если он милейший человек без единого изъяна — ненавижу. Тысячу раз ненавижу! За обманутую надежду, за разбитую мечту и особенно за унижение, которое мне ещё предстоит пережить.
Потому что мне аж тошно становится, как только представлю, что завтра все коллеги, в том числе и Славик с Эллочкой, узнают, как меня бортанули, забраковали, оставили в дураках… О, эти двое будут просто счастливы.
В самый неподходящий момент заявилась уборщица, помешав мне вдоволь поплакать. Пришлось взять себя в руки, успокоиться, наспех стереть поплывшую тушь и припудрить зарёванное лицо, пока она не сунулась в мой кабинет — небольшой закуток, отгороженный стеклянными стенами от остального помещения-опенспейс, где мои сотрудники «обслуживали» клиентов. Моя каморка на полноценный кабинет, конечно, не тянула, но зато давала относительное уединение, особенно если стеклянные стены задраить жалюзи. И даже дверь, которая обычно нараспашку, изнутри можно запереть, если понадобится.
— Поди, переезжаете скоро, Ксения Андреевна? — спросила бабуля-уборщица, когда я вышла из своей норки.
— В смысле? — не сообразила я.
— Так наверх, к директорам.
