Ресторан моего дяди — именно с него все началось. Рано потеряв родителей, я был отдан дяде на попечение. Точнее, старший брат моей мамы, человек в возрасте, никогда не будучи женатым, вдруг решил взять на воспитание сироту. Мы до трагедии с моими родителями едва знакомы были с дядей. Он был полностью поглощен своей кофейней.
Да, это была простая кофейня. Но впервые попав туда я влюбился в атмосферу. Это было излюбленное место художников и поэтов. Как же много интересных людей приходило туда. Я обожал бывать там. Сначала — из-за пирожных. А потом, придя на работу в пятнадцать — и-за атмосферы. Уже в семнадцать я предложил дяде сделать полноценный ресторан. Я поездил по Италии, Франции, собирая рецепты, учась на курсах великих мастеров кулинарного дела. Дядя к тому времени сильно сдал, болезнь точила его, отнимая силы. Но он дал мне зеленый свет.
И вот мне тридцать пять. Я миллионер, баловень судьбы. Или трудоголик? Пожалуй, и то, и другое. Но главное — память.
Когда я получил в Москве сообщение, что горит ресторан моего дяди… Это случилось сразу после ночи с Настей. Поневоле подумалось, что это возмездие. За то, что поступил с девушкой так жестоко. Причинил боль, и не только физическую.
Возможно, надо было оставить Настю в Москве. Откупиться деньгами… Но дядя учил меня, что есть вещи, которые не купишь за деньги. Я свято усвоил эту истину.
Конечно, сейчас она напугана, не может понять, что происходит… Я хочу загладить свою вину. Помочь ей встать на ноги, начать новую жизнь. И это не благотворительность. Это замаливание грехов… Но что если помимо вины, я чувствую к ней нечто большее?
Дом встречает меня тишиной и безмолвием. Уже слишком поздно, понятно, что Настя спит. И все же не могу отказать себе в порыве и открываю дверь в ее комнату. Свет от фонаря на улице падает на ее кровать. Ее лицо выглядит во сне ангельским. Хмурюсь — наверное неудобно спать, когда так светло. Надо заказать занавески поплотнее.
И вообще заняться домом. И Настю чем-то занять. Чтобы не переживала, что ее похитили. Хотя, наверное, невозможно об этом не переживать. Что сейчас творится в ее душе? Меня угнетает мысль об этом.
Пройдя в свою комнату сажусь в кресло. Откинувшись на спинку, чувствую, как боль пульсирует в затылке. Так и засыпаю, не добравшись до постели. Слишком вымотан.
Утром спускаюсь на кухню, Ингрид хлопочет там, и Настя ей помогает. У нее забавный вид для кухни — строгая белая рубашка и длинная черная юбка.
