Мой мир, это маленький островок боли, плавающий в океане равнодушия, прочитала на стене запись. Вот, не я одна такая. Нужно радоваться тому, что есть. На свете есть люди, которым хуже живется, чем нам.
В больнице с нами лежала женщина. У ее сына к тому, что он не ходит, началась эпилепсия. Ей даже в магазин сходить проблема, приступы частые. Так, что бессмысленно роптать на судьбу, а то она выкинет еще какой — нибудь фортель, чтоб я поняла, что сегодняшние проблемы ничто.
Звонок. Смотрю на телефон. Мой бывший муж, Ваня…
***
Вернуться.
Сегодня, моих друзей нет. Все разбежались по своим делам. Иду, размышляю о разговоре с Вероникой, моей лучшей подругой.
— Алиса, тебе восемнадцать, а ты еще девственница. — в моей компании я считаюсь старой девой.
Ника рассказывала о той вечеринке с ночевкой, на которую меня не пустила мама. Там, обе мои подруги: Вероника и Наташа лишились девственности.
— Вероника, ты любишь того парня? — спрашиваю, пристально глядя на подругу.
— Нет, конечно, просто это был интересный опыт. Я правда смеялась весь процесс. — закатывает глаза, и улыбается.
— Но, мне кажется нужны какие — то чувства.
— Ты, что с девятнадцатого века? Просто было интересно. А ты смотри, в девках не засиживайся.
Претендента у меня на эту роль нет. Никто не нравиться. Я даже не представляла, как это делается.
Семья у нас живет скромно. И компьютер роскошь. Есть старенький DVD плеер. На фильмах, где сцены заходили дальше поцелуев, я стыдливо закрывала глаза, краснея, как помидор. Мама всегда смеялась над моей реакцией.
Родители воспитывали меня в строгости. До четырнадцати лет, мне разрешали гулять только во дворе. Как — то я зашла за дерево, и мама не видела меня из окна. Была наказана на неделю. После я взбунтовала. Мои подруги подтрунивали надо мной. Получила наконец послабления в тоталитарном режиме.
— Мама, я дома. Захожу, и вижу в кресле сидит парень.
Моим любимым певцом был Энрике Иглесиас, а он так на него похож. Черные волосы с челкой, которая прямыми прядками спускалась на глаза, зачесал назад. Какие красивые, тонкие пальцы, такие называют музыкальными. Зеленные глаза, с черными густыми ресницами, с интересом смотрящие на меня. Аристократический нос, и губы не тонкие, не слишком толстые, идеально очерченные.
Меня, как молнией прошибло, как — будто весь мир исчез, остался только он.
— Привет, — встает, — я Ваня, пришел к твоему брату.
Боже, какой красавчик, хочу, чтоб он был моим парнем. Это не реальное желание. У него, наверно, есть девушка.
