Энн никак не могла понять, за что ей такая честь. Неужели она так хороша в кровати? Энн хороша! Но ей не то что личного охранника, Блад ей даже шофера не предоставил. А ради этой потаскушки расстарался.
Это уже не шутки. С этим срочно нужно было что-то делать. Спустившись на служебный этаж, Энн нашла слепую зону, про которую знали все в офисе и, выждав, когда парочка, незнакомых ей сотрудников посплетничают и разойдутся, набрала номер на своем коммуникаторе. Этот номер не был внесен в память ее коммуникатора и после звонка сэйтоу уничтожит все следы того, что когда-то его набирала. Она сделает все, чтобы замести следы, поэтому в случае очередной неудачи никто не подумает на нее. Как только на экране появилось массивное лицо коротко стриженого нойта, Энн решила обойтись без прелюдий и прямо сказала:
— Твои ребята не справились. Вопрос времени, когда их свяжут с тобой. Переберитесь в другое место и заметите следы…
— Сам знаю, как это сделать, — грубо оборвал ее Мордекай, и уже собрался завершить звонок, чтобы заняться делами, когда сэйтоу остановила его словами:
— Гуго, от Аврил Тампль необходимо избавится. Любой ценой, — облизав губы, чтобы воспоминания о прошлой ночи отвлекли внимание мужчины от того что она врет, Энн продолжила: — Кто-то из твоих парней проболтался, откуда они пришли. Аврил Тампль — свидетель, из-за которого тебя могут если не убить, то посадить. Сам знаешь, тюрьма для тебя — такой же смертный приговор…
— И ты мне это говоришь, потому, что не хочешь, чтобы я потянул твою задницу за собой? — ухмыльнулся нойт.
Он был абсолютно прав. Но не говорить же ему об этом? Поэтому Энн закатила глаза и сказала:
— Я тебе это говорю, потому, что мы с тобой классная команда, — и снова облизав губы, но в этот раз медленно, чувственно, так, чтобы глаза любовника загорелись желанием, а руки сжались в кулаки, добавила томным, полным желанием голоса: — И мне ни с кем так хорошо не «работалось». Не хочется тебя потерять.
Мордекай ухмыльнулся еще шире:
— Тогда приходи вечером, куда я скажу, и мы… подумаем, как от нее избавится, — и в этот раз, не прощаясь, отключил коммуникатор. И хвала всему сущему, что он это сделал. Еще немного и разыгрывать перед ним страсть и желание не хватило бы сил даже у Энн. Она испытывала к нему что-то сродни отвращению. Гуго Мордекай грязное, похотливое животное, для которого занятия сексом сводятся к тому, что партнершу нужно долбить, долбить, долбить. И плевать от чего она кричит — от удовольствия или от боли. Энн прекрасно представляла, чем сейчас будет занят этот ублюдок — отключив коммуникатор, он первым делом побежит не раздавать приказы о быстрых сборах и передислокации банды в другое место, а скажет тому, у кого есть уши и кто может слушать, что баба может быть прилизанной и ухоженной, но все, что ей нужно — это чтобы ее как следует отодрали.
