– У мене один царь, хоть я и казак, но на службе осударевой, темь ничаго во вред ей не скажу, як на дыбе хороните!! – удивленный словами майора, ответил Галкин.
– Во вред и не говори, Иван Алексеич, я же тебя по-хорошему в гости звал, а ты заартачился. А теперь, видишь, как вышло некрасиво. Ответишь, что спросят, отпустим потом, не груби там никому.
– Эх! Прежде веку не помрешь, да и страху пред вами не имаю, неисповедимы пути господни. Веди, воевода, к осударю!
– Дай руки, – достал десантный нож Антон – только не шали, успокою сразу.
Когда Верещагин и Галкин вошли внутрь, за столом посредине комнаты сидели Лемех, Иванов и командир субмарины Нестеренко, Саша с "Сайгой" наблюдал за событиями из угла напротив. Анатолий Алексеевич, бывший в роли царя, как и положено – располагался в центре и, следуя советам Каменского, пытался напустить на себя важный вид, который, по его представлению, должен соответствовать монаршей персоне. Картина немого напоминала сцену из фильма Гайдая "Иван Васильевич меняет профессию", когда на аудиенцию к Грозному прибыл шведский посол. "Главное, чтоб не вскочил сейчас и не начал говорить: Очень приятно, царь!" – сдерживаясь от душившего его хохота, подумал Саша.
– Ваше величество, великий государь всея ледокола, – пытаясь сдержать улыбку, поклонился Верещагин – доставил по вашему велению казачьего атамана, Галкина Ивана Алексеевича.
– Слава тобе, великай осударь!! – чуть наклонившись, поприветствовал Лемеха атаман – Имуть бити челом тобе, князю великому, на людишек твоих, воеводу и подручников евоных!! Обманом и корыстью полонили оные меня, яко басурмана и нехристя. Дозволь правды сыскать, ежели гость я твой!!
В кают-компании на несколько секунд установилась тишина. Лемех и другие присутствующие рассматривали гостя, для человека из 21 столетия наряд казачьего атамана выглядел довольно колоритным. Он был одет в высокие красного покроя сапоги, расстегнутую мехом наружу шубу длиною почти до колен и в покрытую золотой вышивкой синюю рубаху, заправленную внутрь теплых шаровар. Густая, окладистая русая борода и идущий от левой брови старый шрам придавали крепкому телосложением Галкину совсем уж оригинальный вид.
– Кхм, садитесь, – указал на стулья капитан ледокола – поговорить я с тобой хочу, Иван Алексеевич, а по поводу воеводы потом обсудим.
После того, как атаман и Верещагин сели напротив Лемеха, тот достал из под стола, украшенные камнями ножны с саблей казака и положил их напротив него.
