Они сели с мамой на скамейку, отдышались. Мама сказала, что теперь надо долго идти, потому что у нее нет денег на метро, а надо вернуться к тете Гуле. Ильяз не хотел больше идти, а хотел спать. Тогда мама пообещала ему «Сникерс». Ильяз сразу встал и побежал, и мама за ним, и смеялась еще. Они прибежали домой к тете Гуле, мама достала чемодан из-под кровати, а в нем вместо маминой куртки и штанов — «Сникерсы»! Целый чемодан!
Я плакала и плакала, но не могла проснуться, и Ильяз продолжал смотреть сон, как они с мамой едят шоколадки и смеются. Я лежала на скамейке у мамы Ильяза на коленях и никак не могла проснуться. И больше не проснулась.
Мира.
Муж ушел от Миры во вторник. Она вернулась с работы после восьми с большим кульком продуктов на вечер: свинина со скидкой, груши, молодая картошка, сметана подешевле, яблоки, ряженка, банка оливок. Придумала, что будет готовить, даже вернулась за красным перцем. Хотела прямо из прихожей крикнуть, чтобы Андрей начал резать лук, но почуяла, что в квартире как-то иначе пахнет. Непривычно, тревожно. Скинула кроссовки, отнесла сумки на кухню и тогда только заглянула в комнату.
Шесть картонных коробок стояли в ряд, Андрей снимал с верхних полок какие-то стопки журналов, клубки проводов из старых мышек и шнуров. Он оглянулся, стоя на табуретке.
— Привет!
— Привет. Это что?
— А. Понимаешь, солнышко…
Андрей помолчал, крутя в руках лампу в виде Тардис и запустил ее в крайнюю коробку, как обычно, не подумав, что она может разбиться. Там что-то звякнуло. Мира заглянула внутрь — вроде выжила. А вот чашка с Дартом Вейдером в розовых бантиках — нет. Она присела на корточки и начала вынимать осколки.
— Солнышко? — Андрей так и стоял на табуретке.
— Да? — Мира сложила осколки вместе, пытаясь понять, все ли достала.
— Я ухожу.
— Да, я поняла. Оберни лампу в футболки, чтобы не разбилась. Ну и вообще все хрупкое оберни в одежду.
Она ушла на кухню и села на стул, зажав руки между коленей. Маленькая белая лужица вытекала из зеленой сумки. Кажется, она положила картошку прямо на сметану и раздавила. Из комнаты раздавались громовые раскаты отдираемого упаковочного скотча. Кажется, из форточки дул ветер, потому что занавеска все время лезла Мире в лицо.
Почему не в понедельник? Новую жизнь ведь начинают с понедельника. Мира достала телефон и написала в твиттер: «От меня ушел муж. Хей, Джаред Лето, я свободна!»
Андрей звонил кому-то по телефону и ругался, что они опаздывают. На улице стемнело, и пошел дождь. Мира забеспокоилась, как они будут грузить картонные коробки в темноте. Но тут раздался звонок в дверь, Андрей пошел открывать — в квартиру вошли три грузчика в синих комбинезонах, быстро вынесли все коробки, потом компьютерный стол и кресло, и еще телевизор. Мира встала и пошла в коридор прощаться. Муж обнял ее вскользь, поцеловал куда-то за ухо и отдал ключи. Дверь захлопнулась, и сразу стало очень тихо.
