Но чудовище она принесла с собой. Телефон снова завибрировал:
— Петровская, почему у тебя на двадцатой странице сырые опросы вместо резюме? Ты совсем дура недоделанная, ты выводы сделать не можешь?
— Иван Сергеевич, вы сами хотели…
— Я знаю, что я хотел! Я хотел резюме!
— Вы сказали — цитаты прямо из опроса.
— Мало ли, что я сказал! Я хотел резюме! Быстро переделала, пока я еду!
Настя опустила руку с телефоном и медленно пошла к краю крыши. Она любила стоять здесь и вдыхать ночной ветер любимого города. Пять минут на этой площадке лечили ее нервы лучше любого отпуска.
Телефон снова завибрировал. Она не глядя бросила его за спину. Ограды не было — только невысокий, сантиметров двадцать бетонный бортик, на который Настя встала, завороженно глядя в тысячеглазую темноту под ногами.
Я заорала так, что меня аж зашатало:
— Дура! Не вздумай! Ты мне все испортишь!
«Я устала…»
Насти в этом теле уже не было, но воля ее в нем осталась, такая сильная, что порабощала и меня. Я слишком хорошо помнила запах пыли и гортензий в тех коридорах, куда не хотела попадать больше никогда, но к краю меня тянуло все сильнее. Где-то позади белый телефон на теплой черноте рубероида снова завибрировал, отражая трещинами экрана огни высоток вокруг. Я сопротивлялась изо всех сил, оттаскивала себя от пустоты внизу, тянущей как магнитом.
— Не вздумай… Не вздумай… — я сжимала кулаки, пока полумесяцы ногтей не протыкали кожу.
«Я больше не могу».
— А тебе и не надо. Теперь есть я. Я твоего Ивана Сергеевича пошлю на дальний хутор во всех выражениях, что он заслужил, а потом уволюсь и найду тебе работу получше с твоими-то мозгами.
«Я тупая».
— Дура ты, а не тупая!
«Я бесполезная».
— Смени пластинку. Мы еще досмотрим этот сериал до конца. Уж лучше ковыряться здесь, чем вечность в серой тоске.
Я прислушалась. Внутри была тишина. К краю больше не тянуло. Представляю, как тяжело было бы отговорить меня саму.
Я с облегчением повернулась, мысленно планируя заняться каким-нибудь опасным хобби типа мотоциклов или скалолазания, чтобы завершить эту жизнь поаккуратнее и по правилам.
Но тут треснувший каблук на туфле решил окончательно сломаться.
Нога подвернулась, и, пару секунд побалансировав на бетонной оградке, я с облегчением поддалась гравитации и полетела вниз со всех семидесяти этажей башни офисного центра. Это было прикольно. Как будто в парке аттракционов. Почти до самого конца.
Ильяз.
Ильязу снился пир. Вокруг стояли столы, много-много столов, все разноцветные — красные, как в Макдональдсе, желтые, как в КФС, голубые, как на фудкорте и белые, как в кафе у метро. И даже зеленые, как в Сабвее. И все они были уставлены роскошными блюдами: картошкой с разными соусами, прямо все-все соусы стояли, гамбургерами всякими, бигмаками с солеными огурцами и со свежими, биг тейсти с обычным соусом и с острым, пирожки с вишней прямо грудой лежали на столе, а рядом еще пирожки с черной смородиной, а еще там были огромные ведра с куриными крылышками, с наггетсами, много-много больших шоколадных коктейлей и мороженое с эмэндэмс, и маффины шоколадные и простые, и даже шаурма, как у дяди Бори в ларьке у метро.
