Все же пришла Лили, примерно через час после ухода Вулфа.
На этот раз она явилась явно не с миротворческой миссией.
— Что ты себе позволяешь? — спросила она. — Неужели ты столь наивна? Или нарочно делаешь гадости?
Она не на шутку разъярилась. У меня успела мелькнуть мысль: «Ну-ка, ну-ка. В тихом омуте…», а она все разорялась.
— Мы вегетарианцы! — выкрикнула она. И далее по всем пунктам: про диету, про питание по режиму, про то, что они дают Вулфу самое лучшее, и не мое дело подсовывать всякую дрянь ее сыну, тем более она меня уже один раз предупреждала.
— Кто это вегетарианцы? — тихо спросила я, перебив ее гневный монолог.
— Что?
— Кто вегетарианцы? Ты и твой муж? Или только дети? Дети сами решили, или это вы решили за них? Или это Дэвид решил? Это он у вас за всех решает?
Она дрогнула.
— Это не твое дело.
— Ты пришла ко мне в дом, орешь тут на меня, так что, я бы сказала, теперь это и мое дело. Ты разрешила Вулфу ходить ко мне в гости, и я несколько раз спрашивала у тебя, не против ли ты. Просила меня не давать ему сок — сока я ему не давала. Раз так, составила бы список. Вулф мне никогда не говорил, что он вегетарианец. И, если тебе интересно мое мнение, я бы на твоем месте поговорила с ним, поинтересовалась, как он относится к вегетарианству. Могу тебе сказать, что он очень даже любит мясо. Если ему дать бутерброд с сыром, он только что не плюется. Может быть, у него организм требует мяса, он же мальчик, растет.
— Да откуда тебе знать, что нужно или не нужно моему мальчику? Что ты себе позволяешь!
— А ты как смеешь приходить в мой дом и набрасываться на меня! — Я уже начала злиться и попыталась успокоиться, но безуспешно. Уже второй выговор от нее, сколько можно. — Господи, о чем вообще весь этот бред? Кому придет в голову назвать сына Вулф, а потом запретить ему есть мясо? Да он к шестнадцати годам будет его на завтрак сырым лопать.
Она прикрыла глаза и сделала глубокий вдох. Немного успокоившись, она снова открыла их и взглянула на меня, как будто я ребенок с задержкой развития, которому надо все объяснять очень медленно.
— Оливия, — сказала она. — Не имеет значения, какого ты мнения о том, хорошая я мать или нет. Дело в другом: Вулф мой сын, и я устанавливаю правила, а ты их нарушаешь. Я уже запретила ему сюда приходить и попросила бы тебя, со своей стороны, сохранять вежливую дистанцию.
Это меня убило, я даже не могла ничего ответить.
Лили вздохнула и продолжала.
— Я знаю, ты любишь Вулфа. Но, боюсь, с моей стороны было бы лицемерием делать вид, что между нами ничего не произошло. Я бы предпочла признать, что мы расходимся во мнениях, и прекратить общение.
