— Нет, не важно. Она хорошая! Хорошая!!!
Вулф затрясся. У него начиналась истерика.
У Лили все сжалось внутри, и она лихорадочно искала нужные слова, думая, как его утихомирить.
Врач советовал Лили в таких случаях проявлять к Вулфу сочувствие и понимание, уважать его чувства. Важно избегать снисходительности и нравоучений, попытаться понять, что у него на душе, даже если он сам не может внятно это выразить.
Она знала, что у него какая-то форма аутизма. Врач собирался отправить его на тестирование, но уверял ее, что у Вулфа легкий случай.
Все это можно и нужно было сделать уже давно.
Виноват Дэвид. Лили давно поняла, что Вулф не совсем обычный ребенок. Он позволял Лили-Мэй везде ходить за ним, но никогда с ней не играл. Он предпочитал одиночество, и сестре, конечно, приходилось нелегко. И он всегда говорил то, что думал, без всякого вызова, просто сухо констатировал факты. Лили-Мэй могла сказать что-то, чтобы посмотреть на реакцию родителей, постоянно прощупывая границы дозволенного, пытаясь понять, как ее воспринимают окружающие. Вулф — никогда.
На фоне этой замкнутости особенно дикими выглядели истерики. Иногда Вулф пребывал в своем личном мирке целыми неделями, мирно, спокойно и тихо. Невозможно было предугадать, что вызовет очередной взрыв. Причина могла быть совершенно ничтожной: например, масло, положенное на вареную картофелину сверху, а не рядом на тарелку.
Пока он был совсем маленький, от этого еще можно было отмахиваться. Маленькие дети скандалят, ничего особенного. Но как учительница Лили знала, что ему уже давно пора это перерасти. Поэтому, наперекор Дэвиду, который упорно настаивал, что Вулф абсолютно нормальный ребенок, она отвела сына к семейному врачу. Муж в очередной раз пытался продавить свое мнение в вопросе, в котором она разбиралась лучше его. Да, они оба родители, но только у нее есть опыт работы с детьми.
И она оказалась права.
У Лили на глазах выступили слезы.
Этим должны заниматься оба родителя, одной ей не справиться. Дэвиду пора повзрослеть и принять тот факт, что у сына проблемы, с которыми им нужно разбираться вдвоем.
Вулф пристально смотрел на нее.
— Ты поступила плохо, — сказал он.
И в этот момент гнев, бурливший в Лили все эти дни, прорвался наружу.
— Я взрослый человек, — рявкнула она. — Поступаю, как считаю нужным, и не смей со мной разговаривать в таком тоне.
Вулф моргнул, и у него на глазах тоже выступили слезы.
У Лили часто забилось сердце, она знала, что нужно успокоиться и взять себя в руки. Нужно попытаться исправить ситуацию, вести себя как взрослый человек. Но она не успела: Вулф сжал руку в кулак и со всей силы ударил ее по лицу.
