Когда Рон наклонился и попытался ее поцеловать, это оказалось полной неожиданностью. Он вел себя как настоящий джентльмен, дескать, она сразу же понравилась ему, еще с первой встречи, но ведь она замужем. Этот его взгляд, молящий о поцелуе, решил дело. Когда Мэтт смотрел на нее так последний раз? Она поставила свой бокал и привлекла его к себе. Он спросил, уверена ли она, а она ответила, что увереннее не бывает. Он мягко опустил ее на диван и начал раздевать, повторяя, какая она красивая, как он ее хочет. Она немного поплакала.
В своей глупой детской наивности она воображала, что между ними все по-особенному. А все это время…
Зато теперь ясно, почему Оливия так злобно тогда на нее набросилась.
— Алло? Крисси, прием!
Мэтт размахивал руками у нее перед лицом, как уличный регулировщик.
— Я говорю, какой еще шок? Ты даже не видела тела.
— Полиции ты пел другие песни, — сказала Крисси.
— При чем тут они, мы же не с ними сейчас разговариваем. По-моему, тебе пора уже забыть об этом. Брось, можно подумать, что вы дружили.
— Ты все еще загораживаешь телевизор, — холодно произнесла Крисси.
Мэтт сжал губы.
— Знаешь что, Крисси? — сказал он. — Пошло оно к черту. Давай поговорим про Оливию. И о том, почему ты можешь порадоваться ее смерти.
У Крисси екнуло сердце.
— Что ты сказал?
— Я сказал, что ты, скорее всего, радуешься, что ее больше нет.
Крисси приподнялась на диване.
— Ты это о чем?
— Я знаю, что она тебе угрожала.
— Я… я… Откуда ты знаешь?
Крисси побледнела и почувствовала, как у нее немеют лицо и тело, как будто перекрыли кран. У нее словно наступил внезапный паралич.
— Я все знаю, — сказал Мэтт, и от его взгляда у нее побежали мурашки по спине.
Дверь гостиной открылась, и на пороге появился Кэм.
— Вы что, ругаетесь? — поинтересовался он.
На нем была пижама с рисунком из «Звездных войн», брюки чуть ниже колен. Они купили ее, когда Кэму исполнилось девять, но и в одиннадцать, поношенная, линялая и уже слишком короткая, она оставалась у него любимой.
— Ты почему не спишь? — спросила Крисси.
Мэтт посмотрел на них обоих, покачал головой и вышел из комнаты.
Крисси почувствовала, как тело облегченно расслабилось. Молодец, Кэм, вовремя.
— Мне не заснуть, — сказал Кэм, присаживаясь к ней на диван.
Крисси вгляделась в лицо сына.
Она уже привыкла, что общение с сыном не обходилось без крика, визга, уговоров и выпрашиваний. Кэм стал явлением природы, с которым приходилось как-то жить. Иногда от одной мысли о нем ей становилось дурно.
