У Элисон здесь уютно, но без особых изысков. Она не пыталась что-то заявить миру о себе и своем образе жизни, обставляя дом.
На стене висели фотографии. Элисон и Холли, в основном недавние. За исключением фото эмбриона с УЗИ-обследования.
— У Дэвида целый альбом таких, с нашими близнецами, — сказала Лили, указывая на рамку. — Фото УЗИ. Браслеты из роддома. Локоны первых волос. Знаешь, я одно время чувствовала себя дико виноватой: когда они родились, мне все это было совершенно безразлично, но потом поняла, что это послеродовая депрессия. Самая настоящая депрессия, в полный рост. Сначала сложная беременность, преэклампсия, потом все планы родов и кормления полетели к чертям. Я просто не выдерживала, в этом все дело.
— У тебя была депрессия, а Дэвид альбомчики клеил?
Лили покраснела.
— Пожалуй, я даже благодарна ему за это. По крайней мере останется на память. А ты делала альбом для Холли?
Элисон посмотрела на фото в рамке. На ее лице проступила скорбь.
— Нет, — сказала она.
— Ну, что ж. Зато УЗИ ее на видном месте.
— Это не Холли, — ответила Элисон. Ее голос звучал странно, словно вдруг запершило в горле.
Лили не знала, что сказать.
— Это Роза.
Элисон взяла бокал и отпила. На груди и на лице появились яркие красные пятна.
— Извини, — сказала Лили. — Не знала, что у тебя был еще ребенок. Она… с ней что-то случилось?
Элисон внимательно разглядывала стойку между ними.
— Она не мой ребенок. Это Холли.
Лили изумленно молчала.
— Холли забеременела в четырнадцать лет. С каким-то мальчишкой. Она даже не понимала еще, что такое секс. Или понимала, но не думала, что возможны последствия. Скорее всего, ей просто хотелось быть как все. Потому что на самом деле Холли лесбиянка. Когда она объявила, что ей нравятся девочки, я, как ни смешно, заволновалась только об одном: а как же дети? Волновалась, что ей будет по жизни трудно. Пожалуй, сейчас времена другие, наверное, проще, чем раньше, но я все равно переживаю. В общем, надо мне было быть с ней внимательнее. А я… Господи! Как она тогда перепугалась. Вот мне урок на всю жизнь. Никогда больше такого не допущу. Никогда! Чего бы это ни стоило.
В ее голосе звучало столько боли, что Лили затаила дыхание.
— Она оставила ее в роддоме? — спросила она.
Элисон покачала головой.
— Мы держали все в тайне, сколько могли. Это УЗИ на двадцать четвертой неделе. Ей хотелось узнать, мальчик будет или девочка. Уже имена выбрала. Но…
— Выкидыш, — сказала Лили. — Бедный, несчастный ребенок. В таком возрасте все это пережить.
