Не случится никогда? | страница 8
Деньги мужчина так и не принял, отказался, а заполненный зелененький бланк квитанции штрафа сунул под неработающий дворник, на лобовое стекло.
И пара вновь осталась одна.
Время текло довольно медленно, но все же текло, и вот, наконец, Ваня и его любовник сумели разъединиться. Переползшего на соседнее сиденье омегу трусило от желания, член альфы более чем красноречиво торчал, налитый возбуждением, обоим требовалось продолжения «банкета».
— К тебе? — незнакомец потрепал Ваню по щеке. — Или ко мне?
Ване было фиолетово. Главное — побыстрее, низ живота крутило спазмами, гваздающий обивку смазкой анус свербило пустотой.
— Ко мне далеко, в пригороде, час ехать, — простонал парнишка, охватывая собственный, отчаянно ноющий стояк и принимаясь подрачивать, изгибаясь в ответ на прикосновения руки в пояснице. — А ты?
— А я Саня, — невпопад откликнулся альфа, — очень приятно.
«Приятно», — кивком согласился ласкающий себя омега, — еще как приятно. Но мааалоооо!»
— Ваня я, — всхлипнул течный бедолага. — Поехали уже, пожалуйста?!
Альфач не спешил браться за зажигание или руль. Перегнувшись через спинку переднего сиденья, он сгреб оттуда Ванину и свою одежду, не всю, только трусы и свитера, и велел:
— Оденься, малек. Менты тормознут, а мы тут голые совсем, эрекцией хвастаемся. Да и не июль, простынем. — И сам, подавая пример, первым сунул руки в рукава свитера.
Омега послушался — холода он не ощущал, гормоны перли, грея не хуже печки, но, безусловно, ехать, в чем папа родил, по улицам в машине с незатемненными стеклами и нарываться еще на штраф было глупо и некомфортно.
— Эх, ты, малек, малек, — Саня помог запутавшемуся в одежонках парнишке натянуть свитер и трусы, достал из-под сиденья свернутое рулоном одеяло и застелил им, предварительно согнав Ваню с места, сиденье, чтобы не пачкалось еще больше. — Я буду звать тебя Иви, не возражаешь? — он улыбался, очень тепло. — Мне так кажется нежнее.
Ваня в знак согласия помахал ресницами, не прекращая дрочить, теперь уже через трусы. Омега не мог остановиться. Обычные для него в нормальном, повседневном состоянии стыд и стеснительность испарились, течка стерла их без остатка. В гудящем, пьяном гормонами мозгу, петляя круги и зигзаги, металось лишь желание — ТРАХАТЬСЯ!!!
Много, долго.
Вот прямо тут и немедленно оседлать альфу, ввести в себя его дыбящуюся плоть, и — вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз…
И плевать на то, что стоянка людная, что смотритель, что штрафы. ТРАХАТЬСЯ, БЛЯТЬ!!!