— Ну, судя по тому, что мы станем бездомными через сорок восемь часов, ты можешь спросить их, означает ли это, что мы сейчас получим помощь?
— Что!?
Я сдержала свои эмоции и повторила последние пять минут разговора, которые у меня были с мистером Эвереттом, тогда как она была близка к тому, чтобы задохнуться от возмущения.
— Думаю, пришло время позвонить твоему брату, Хейлс, — сказала она после нескольких минут молчания. — Ты всегда говорила, что поедешь с ним в Сан-Франциско, чтобы начать все сначала, если этот бизнес не сработает.
Я так говорила?
— У нас есть сорок восемь часов, чтобы придумать план, Келли. Если я позвоню Джонатану, это значит, что я полностью сдаюсь в Сиэтле. Ты еще не позвонила своему старшему брату, не так ли?
Тишина.
— Спасибо за предупреждение, — сказала я. — Знаешь, настоящий друг предупредил бы меня.
— Вот почему мы называем друг друга не-друзья, — она засмеялась. — Я буду дома через час или два, и мы упакуем все вместе. Затем придумаем план на оставшиеся года третьего десятка. Мы еще молоды, Хейлс. Жизнь не закончилась из-за одной неудачи.
— Я ненавижу, что ты иногда так оптимистична. — Я не могла не улыбнуться. — Это убьет тебя, если ты позволишь мне устроить вечеринку жалости минут на пять?
— Это действительно так, — она снова засмеялась. — Скоро буду дома.
Я закончила вызов и нашла в контактах текущее имя моего брата: мистер Чрезмерно опекающий. Мой палец завис над кнопкой вызова, но я не смогла заставить себя признаться ему прямо сейчас. Если бы я сказала ему, где на самом деле нахожусь и чем занималась в течение последних двух лет, он бы за несколько часов прилетел сюда на своем частном самолете просто для того, чтобы вытрясти все дерьмо из меня.
И это до того, как он разозлится и начнет говорить отрывисто...
Для всех остальных мой брат был Джонатаном Стэтхемом, обязанным всем самому себе миллиардером и генеральным директором «Стэтхем Индастриз» и одним из любимых американских «из грязи в князи» историй. Его лицо часто украшало журналы для предпринимателей и о высоких технологиях, а его предыстория (версия, которую он придумал на всякий случай) служила вдохновляющим кормом для мечтателей во всем мире. Публике пришлась по душе мысль про мальчика, выросшего в бедности в Огайо, пробившегося через Гарвард, и, конечно же, в конечном итоге бросившего учебу, чтобы основать то, что стало лучшей технической компанией страны. Особенно они любили часть о том, как он щедр в отношении местных благотворительных организаций, финансирующих глобальные инициативы ради великих целей, и заботится о младшей сестре, которая «захотела жить собственной жизнью, в частном порядке под другой фамилией».
