— Очень надеюсь, что ты шутишь.
— Ага, — подмигнула она. — Позвоню тебе вечером. Не забудь сообщить брату об изменениях.
— Не забуду.
Я положила трубку и с благоговейным трепетом взглянула на прекрасные белые цветы.
Может, это Кори наконец-то извиняется за то, что вел себя, как задница?
Я вытащила крошечный красный конверт из букета и открыла его, ожидая увидеть «Прости меня», но этого там не было. Это была записка от последнего в мире человека, которого я хотела простить.
Хейли,
Я люблю тебя, и мне очень жаль, что причинила тебе столько боли. (Хочешь ты в это верить или нет).
Могу ли я поговорить с тобой теперь, когда ты живешь в Сан-Франциско? Хотя бы пять минут.
Твоя мама, Дениз Стэтхем.
(Или, как ты обращалась ко мне в своих письмах,
Заключенный #W098287).
Я в полном неверии смотрела на последнюю строчку ее записки. Ни на одно из ста семидесяти шести писем, отправленных ей с момента заключения, она не ответила. И те несколько раз, когда моя первая приемная семья позволяла навестить маму в тюрьме, она вела себя так, словно ей было более интересно слушать о Джонатане и чем он занимался, чем обо мне.
Я подсчитала количество цветов в букете и нашла весьма символичным тот факт, что их количество соответствовало числу дней рождения, которые она пропустила. И, возможно, случайный красный тюльпан в центре букета символизировал тот раз, когда она бросила меня в нашем грязном трейлере в канун Рождества, пообещав вернуться с «Кучей подарков, Хейлс! Так что у нас наконец-то будет настоящее Рождество!». Возможно, этот цветок символизировал тот факт, что она вернулась в трейлер только после Нового года и с пустыми руками.
Не думаю, Заключенный #W098287. Мы никогда не сможем общаться…
Я открыла ящик и достала ножницы, после чего срезала цветок с каждого стебля и выбросила фальшивую любовь в урну.
Хэйли: Сегодня
(Наши дни)
Сан-Франциско, Калифорния
Неделю спустя
Первая бутылочка снотворного, назначенного доктором Джонатана, вызвала довольно странные побочные эффекты.
Я ожидала головную боль или легкую тошноту. Но никак не обостренное, невыносимое сексуальное влечение, заставлявшее меня каждую ночь ласкать клитор и стонать в подушку. И тем более я не ожидала, что беспрестанные фантазии станут моим ночным кошмаром и даже в моменты бодрствования меня не будет покидать желание проскользнуть в постель Кори и забраться на него.
Впрочем, с тем же успехом я могла бы жить одна, учитывая то, как он шарахался от меня в последнее время.
