Как я год жила по Библии | страница 27
Если верить Марте, «важен не размер помещения, а то, как вы его используете». Большую часть стойки у меня занимали крупы и разный кухонный инвентарь, а в шкафах царил такой хаос, что найти там крышку для банки мог бы только опытный археолог. Очевидно, я использовала кухонное пространство не самым эффективным образом – и эту проблему следовало решить прежде, чем браться за бёф бургиньон.
Так что я вытащила все – тарелки, чашки, кастрюли, сковородки, крышки, горшки, противни, чашки, стаканы, разделочные доски, мерные чашки, утятницы и фритюрницы – составила все это грудами на полу в столовой, а сама села посреди пустой кухни и размышляла часа два, пока не поняла, как здесь все должно быть устроено.
Когда мы были маленькими, время от времени этим занималась мама. Ставила кассету с Кэрол Кинг, опустошала на кухне все шкафы и ящики, мыла и драила каждый уголок, распевая во все горло, что земля уходит из-под ног, а небо падает, падает, падает. Мы с Амандой пристраивались где-нибудь между кастрюль и сковородок и завороженно за этим наблюдали.
– Кто боится беспорядка, у того порядка не будет! – перекрикивая музыку, громко объясняла мама.
Отличный принцип: став взрослее, я поняла, что он применим не только к уборке, но и к самым разным вещам, от дружбы до веры. Иной раз просто необходимо распахнуть все дверцы, все вывалить наружу, перебрать, хорошенько вычистить – и начать заново.
Разумеется, когда ты не в состоянии войны с собственной кухней, готовить куда веселее. Неприятно признавать, но те шестнадцать часов, что я посвятила генеральной уборке кухни, стали одним из самых ценных моментов проекта. Эта задача требовала творческого мышления, нестандартных решений, смелости и неутомимости – и заставила меня пересмотреть прежнее неприязненно-высокомерное отношение к домашнему хозяйству. Я вдруг поняла, что только невежество и неуверенность в себе заставляли меня смотреть на домохозяек свысока.
Теперь же я преисполнилась такой уверенности в себе, что решилась на дело невиданное и неслыханное: позвонила маме и торжественно пригласила всю семью к нам на День благодарения.
Брат Лаврентий, француз, искал спасения от житейских бурь XVII века в монашестве и постригся в кармелитском монастыре в Париже. Из-за недостатка образования его отправили работать на кухню. Впрочем, выполняя самые прозаические поручения аббата, брат Лаврентий скоро завоевал среди собратьев-монахов авторитет и даже славу: таково было заразительное, неиссякаемое мирное и радостное настроение, которое он сохранял и среди самой тяжелой работы. После его смерти монахи собрали несколько изречений, рассуждений и бесед, от него оставшихся, в книгу, ставшую классическим христианским текстом: «Практика присутствия Божьего».
