Туманным утром в ноябре 1934 года прибыл в Шанхай епископ Иоанн. Был праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы, и много людей собралось на пристани встречать своего нового владыку, занимавшего вдовствующую кафедру после архиепископа Симона (Виноградова, † 1933), многолетнего китайского миссионера высокой духовной жизни. При перенесении гроба с его останками в 1940 году было замечено, что они были нетленными72, что, согласно православному преданию, является знаком святости. К сожалению, конфликты между православными различных национальностей и между русскими различных убеждений не были разрешены и служили источником беспорядка в жизни Церкви. И новый епископ попытался водворить мир между верующими, проявляя собственную беспристрастность как в национальной, так и в политической сфере. В одном из периодических изданий того времени говорится: «Вскоре после своего прибытия в Шанхай, к неописуемой радости православных людей, епископ Иоанн установил там долгожданный церковный мир»73, налаживая связи с греками, сербами и украинцами. Например, помимо прочих проблем, украинский приход не хотел, по причине ущемленного национального достоинства, иметь евхаристическое общение с Русской Церковью. Епископ Иоанн отправился к настоятелю этого прихода и, подчеркнув, что он сам происходит из малороссийской семьи, сумел вернуть украинскую общину в лоно Русской Церкви74. Другой приход вместе со своим настоятелем откололся от своей епархии и незаконно перешел в подчинение митрополиту Евлогию Парижскому; так об этом сказано в церковной хронике: «Протоиерей Пиняев, в свое время подвергшийся прещению Архиерейского Синода, просил Его Преосвященство исповедать его, и владыка Иоанн, после исповеди, прочел над ним разрешительную молитву, а 6 декабря в Свято-Николаевской военной церкви служил Божественную литургию в сослужении протоиерея Пиняева. Православные шанхайцы были глубоко тронуты, взволнованы и обрадованы таким окончанием духовного разделения. В храме чувствовалось особое настроение духовного ликования, как в дни святой Пасхи»75. В докладной записке митрополиту Мелетию Харбинскому, датированной 23 июня 1943 года, представители различных русских, греческих и грузинских ассоциаций напишут: «Со дня его (епископа Иоанна) приезда прекратилось печальное явление разделения церквей»76. В 1946 году в послании к пастве, посвященном внутрицерковным разногласиям, владыка Иоанн уточнит: «Мы старались, насколько то было возможно, удовлетворять духовные и материальные потребности пасомых, не делая никакого различия между ними... Помня, что между людьми, одинаково искренно стремящимися к добру, могут быть различные взгляды на пути к его достижению, мы никого не исключали из нашего духовного попечения, предоставляя всем православным одинаковое участие в церковной жизни и противостоя всем попыткам ограничивать церковные права лиц тех или иных убеждений, как то, к сожалению, происходило в некоторых других местах» – и в заключение напишет: «Двери шанхайских церквей всегда были широко раскрыты для всех православных христиан... Каждая народность, хранившая Православие, могла считать наши храмы своими и имела возможность проявить в Церкви верность заветам и церковным обычаям, связующим ее с Родиной. Каждый же в отдельности, без различия народности, одинаково мог и может получать в Церкви удовлетворение своих духовных потребностей и принимать участие в церковной жизни, подчиняясь установленным правилам. В Церкви Христовой “несть еллин, ни иудей, варвар или скиф”, все одинаково суть чада Церкви...»
