— Да, это так. Я тот, кто сказал ей, что ей необходимо избавиться от этого отродья. Я даже сказал ей, что читал в какой-то книжке, как это сделать. И я убил ее и ее ребенка.
— Не было никакой необходимости убегать и приезжать сюда, никто не собирается сажать тебя за это в тюрьму, хотя следовало бы.
Его глаза снова сузились.
— Никто меня не обвинит. Точка. И не посмеет урезать таким образом остаток денег на мое содержание. Ты единственная, кто об этом знает, но никто не поверит ни единому твоему слову.
— Потому что я сбежала с тобой и вышла замуж?
Звук, вышедший из его горла, был грубым, а рот скривился в усмешке.
— Это так, малышка. Но ты не замужем.
В голове у нее тупо и больно застучало. Промелькнуло осознание чудовищной катастрофы, настолько сильной, что она содрогнулась. Тонким, почти беззвучным голосом она сказала:
— Что?
— Мы не женаты. Как это тебе?
— Но церемония, документ, который мы подписали…
— Они не имеют значения. Я не был свободным человеком. Я женился на младшей дочери лучшей подруги моей матери в прошлом мае. Мы не слишком с ней ладили. Она вернулась к маме, а я отправился в гости к дяде, на время. Это означает, что церемония, через которую мы прошли, недействительна. Договор не имеет законной силы. Он не в счет.
— Ты все это знал?
Он равнодушно пожал плечами:
— Конечно. Я ведь будущий юрист.
— Почему? — закричала она. — Зачем ты так поступил со мной?
— Я не мог позволить тебе расхаживать повсюду и рассказывать то, что знаешь.
— Я бы никогда не стала. Ради Бет.
— На это я не мог надеяться. Потом, у меня была сильная потребность в тебе, один или два раза меня бы не устроили. Ты должна гордиться. Не часто я и по второму разу встречаюсь, еще реже по третьему и больше.
Он слишком много говорил. Он что-то скрывал за этими громкими и хвастливыми словами, она это чувствовала. Но вникнуть в суть ей мешали вопросы, обрушившиеся на нее.
— Все это время, — сказала она, — мы совсем не были женаты?
— Жили во грехе. Разве не весело было?
Тошнота подступила к ее горлу.
— Вот почему ты не хотел брать меня домой с собой.
— Какая ты догадливая!
— Я думала, потому, что тебе было стыдно.
— Моей провинциальной невесты? Впрочем, да, могло быть немного неловко.
Это был именно тот тон его голоса, полный превосходства и снисходительности, что так потряс ее. Она скрыла это чувство вспышкой злости.
— Это было бы слишком плохо.
— Я никогда не позволяю себе расстраиваться из-за этого. — Он развернулся на пятках и вернулся в спальню.
