— О чем это я?! Да о том диком снимке в газете! Будешь говорить, что еще не видела?
— Нет, на самом деле не видела… — начала Рива, но вдруг запнулась.
Она поняла, какой снимок имеет в виду ее сестра. Ведь она в глубине души сознавала, что фото с ней, Эрин, Эдисоном, его женой и сыном, сделанное тем молодым шалопаем, обойдет страницы по крайней мере половины всех газет штата. Это было в порядке вещей. А если бы она вдруг сама изъявила желание разрекламировать себя с помощью этого снимка, он наверняка затерялся бы в архиве и никогда не был бы напечатан. Но она протестующе поднимала руку, и вот — пожалуйста!
— Как ты могла позволить такое, Рива? — спросила сестра в волнении. — Ты! Именно ты! Как могла позволить такое! Это отвратительно! Меня тошнит с той самой секунды, когда я увидела эту фотографию! Надо что-то делать.
— Делаю все, что могу, Маргарет.
— Очевидно, ты недостаточно прикладываешь усилий, сестрица! Скажи прямо, что у тебя ничего не получается. Тогда я сама приеду и разберусь…
— И как же ты собираешься разобраться?
— Не знаю! Неужели ты не можешь поговорить с Эдисоном?! Призвать его к разуму?!
— Именно это я и пыталась сделать, когда нас фотографировали. Но, кажется, он не проявил в этом большого участия и заинтересованности.
— Если уж он совсем упрется, ты можешь сказать ему…
— Нет, — сразу же потяжелевшим голосом возразила Рива.
— Но почему?! Ты не можешь позволить, чтобы все это так и продолжалось!
— Я и не собираюсь позволять. Сегодня за обедом у меня встреча с Эдисоном. Так или иначе, а мы должны прийти к взаимопониманию.
— О, Рива, я, кажется, понимаю, что ты задумала! Не надо даже и пытаться. Ты все сделаешь не так. Запомни: с медом ты поймаешь мух гораздо больше, чем с уксусом!
— Большое спасибо тебе за мудрый совет. К сожалению, на мед полезут и крысы.
— Что ты хочешь этим сказать? — резко спросила Маргарет.
— То, что Эдисон совсем не изменился. За помощь он потребует высокую цену.
— Но что ты можешь для него сделать? О, наверное, вклад в его предвыборную кампанию?
— Думаю, в голове у него засела более интимная мысль.
В трубке стало слышно, как шумно задышала сестра.
— Ты что, думаешь, что он после стольких лет опять потащит к себе в постель?! Шутишь!
— Благодарю за заботу, сестричка. Ты так печешься о моем благочестии.
— При чем здесь твое благочестие? Я говорю серьезно.
— Я тоже, — ответила Рива с ударением в голосе.
— Хорошо, — послышался в трубке усталый ответ. — Я так встревожена, что не могу собраться
