Солдаты Червонной Королевы в белых доспехах с рисунками сердец подтолкнули меня вперёд, но осторожно: вострый меч оказался для них достаточно серьёзным аргументом, а управлялась я с ним неплохо, как и с другим оружием. Стоявшие на страже тронного зала солдаты с пиками на одежде, увидев меня, почтительно склонились:
— Пиковая Дама!
Я одарила их благодарной улыбкой: что ещё положено сделать леди? Двери распахнулись, и меня ввели туда, куда я около часа направлялась на руках умеющего летать в нереальности Дениса, съев убольшинку, им же и выданную.
Шум ударил по ушам. Демоны вокруг, одетые в костюмы и платья с карточными мастями, с лицами, украшенными рисунком, соответствующим масти на одежде, шумели при виде той, кого, по словам Дирлиха и по моим воспоминаниям, полученным у Чеширского Кота, считали истинной Червонной Королевой. Они ещё не знали, что ошибаются. Что истинная Червонная Королева, как и истинная наследная принцесса в реальности, прямо сейчас сидит на троне. И смотрит на меня.
Игнорируя собственное беспокойство из-за какофонии криков, я смотрела на неё в ответ. И не узнавала.
Нет, у неё было то же миловидное личико, что и у Линаины, те же каштановые кудри и те же призывно блестящие губы, по которым она время от времени проводила языком, думая, что никто не видит. Она была всё такой же по-человечески невысокой и тщедушной: превратившись в демона, Лина стала едва ли намного выше и крупнее, чем являлась прежде. Чего в ней не было, так это… уверенности?
Червонная Королева, в отличие от Линаины, предпочитающей либо наряды по волчьей моде, состоящие из брюк и туник, либо скромные, нежные платья, была одета смело и ярко, не теряясь на моём фоне и на фоне своих ярких подданных. На ней были рубиново — красный плащ из какого-то блестящего, очень плотного материала длиной до пола, чёрный широкий пояс с пряжкой в виде алого сердца и красные кожаные сапоги выше колен. Она сидела на троне королевы рядом с Ансором, возвышалась над остальными, а король сжимал её левую руку, лежащую на подлокотнике. Однако… её глаза…
В глазах реальной Линаины не было этого животного страха. Она не казалась затравленным одичавшим щенком. Не сидела на троне, как на иголках. Да, она производила на меня впечатление слабой и мягкой, вызывала желание защищать себя, но при этом не являлась настолько жалкой и беспомощной, её не потряхивало, и взгляд не метался, по крайней мере, когда на неё смотрели придворные.
