Я смахнула горячие слёзы с щёк двумя руками и сама обняла мужа, пряча лицо у него на груди.
— Убей худшее в себе, Дир, — шмыгнула носом я. — Лишь ты можешь излечить самого себя. Поверь мне, я знаю.
Дирлих молча прижал меня к своей груди покрепче и уткнулся носом в мою макушку. Я слышала, как он плакал, и плакала вместе с ним. Была рядом, не мешая ему осознавать мои слова. Всё же я причинила ему боль, хотя и жалела его. Жалость, вообще, похоже, стала моей вечной плохой привычкой. Она вынудила меня убить яблоню мудрости — и она же подтолкнула выполнить её работу.
— А если думать страшно? — тихо спросил Дирлих.
Я улыбнулась, припомнив слова одного очень умного полудемона, похожего на кота:
— Опасное это дело — думать. Так ведь можно до чего-то додуматься.
* * *
Хотя многое из слов моих учителей ныне воспринималось мною, как высказывания несчастных обделённых чувствами сволочей, которыми они и были, буду честной, в том, что касается балов, они были правы. Такие мероприятия — словно игровые площадки для аристократии, как людской, так и демонической. Только, в отличие от обычных игровых площадок, подобные предоставляли развлечения не детям, а их родителям, бабушкам, дедушкам и даже прапрародственникам, которым давно пора отойти прилечь в столетие назад заказанный инкрустированный бриллиантами гроб.
Прислонившись к фигуре красной шахматной королевы спиной, я с не лишённой демонического коварства улыбкой наблюдала за гостями на собственном балу. Как в прошлом первая красавица адского двора, я точно знала, что группка девиц в платьях насыщенных оттенков синего, розового, пурпурного и зелёного, в масках, прикрывавших лишь их глаза, но не сочные губы, на маскараде искали женихов. И могу предугадать, что не меньше трети из них их найдёт. Тем же, кто не сумеет, женихов найдут родители.
Все эти девушки были до смешного, по демоническим меркам, юны, не старше двадцати пяти, и все они стремились к тому, чтобы по вкусу напоминать приятное летнее ягодное вино. Они играли с сердцами демонов, а демоны постарше, те, кому перевалило за сотню лет, играли с ними. Кто-то просто слушал их щебетание, кто-то наслаждался девичьей глупостью…
Когда-то я была в числе подобных девушек. Я была чужой мечтой, чужой игрушкой, пешкой в руках более умелого игрока, своего отца. Однако в эти вечер и ночь игра являлась моей, и играть всем предстояло по моим правилам.
— Арина спрашивает, как скоро ты всё расскажешь, — Денис приблизился ко мне, немного отойдя от фигурки красного короля, рядом с которым стоял. Его шёпот прямо мне в ухо едва не побудил меня предвкушающе облизнуться. Король и королева бала не планировали оставаться здесь до конца маскарада. Сдерём все маски — улетим. Я буду учить Дениса летать. Во всех смыслах.
