— Да ты издеваешься! Ты что, не мог трахаться без палева, обязательно мне рога отращивать в глазах папы?! — разозлилась.
— Я и так долго держался, уж извини, ты там тоже не вела монашеский образ жизни, — скривился.
— Следил за мной? — меня заколотило.
— Ты моя жена в глазах общественности, мне не хотелось позора, — важно заметил.
— А меня, значит, можно позорить?! — взорвалась, бросившись через стол к муженьку.
Задушу!
Глебушка только сел за стол, хорошо, что без кофе, иначе бы обожглись. В общем, у меня как красная пелена перед глазами, ну я его и давай душить, упали на пол. Глеб, матерясь, пытался отцепить мои руки от своей шеи, психанул, скрутил, подмял под себя и поцеловал.
А я ответила…
Всю свою злость в этот поцелуй вложила, может, от этого и полностью крышу снесло.
Не знаю, до чего дошло бы все, я уже начала ему спину царапать, а этот мою грудь мацать, если бы не прозвенел домофон.
— Кто это? — спросила, преодолевая помутнение рассудка.
— Не знаю, — ответил хрипло, рассматривая меня.
Ох, этот взгляд обжигал и обещал что-то большее. Слишком жарко стало, слишком далеко все зашло.
— Хватит пялиться! И вообще, слезь с меня, — буркнула.
Глебушка глазки закатил, но слез, позволив мне вдохнуть полной грудью, вот же кабанище.
Пока муж пошел к домофону, я выбирала сковородку помощней, на всякий случай, если там его любовница. Почему-то меня это злит, хотя сама вообще замуж собралась за другого. Черт, совсем про это забываю, целуюсь с собственным мужем, кошмар.
Пока меня выворачивало изнутри чувство вины перед Павлом, Глебушка сказал:
— Рыжая, у нас проблемы.
— Что за проблемы?
Что может быть хуже произошедшего, я же была готова отдаться там, на полу, позабыв про Пашу.
Черт.
Подошла к домофону, и у меня сердце от испуга рвануло вниз.
Мой папка и свекор стояли возле ворот, нетерпеливо ожидая, пока мы откроем.
— Что делать? — запаниковала.
— Так, иди перенеси свои вещи в мою спальню, на всякий случай, пока я их встречаю, а там прорвемся.
Ещё раз посмотрела на недоброго папулю. Да-а-а, мне бы его уверенность.
Но лучшего варианта предложить не могла, поэтому быстренько перенесла сумку в спальню Глеба, раскидала свои вещи, так, для вида, и быстренько спустилась, как раз, когда они втроем заходили в дом.
— Папуличка, — обняла крепко своего рыжего хмурого отца.
Всё-таки я скучала.
— Боже мой, София, что на тебе надето?! — возмутился отец, отстраняясь.
Сжимаю губы от обиды, снова даже не поздоровался, сразу начал отчитывать. Ещё своими глазищами меня подавляет, уже уменьшил до размеров букашки, только до конца раздавить осталось.
