— Павлик, Павлик, просыпайся, — завизжали над ухом, — в школу опоздаешь. Чай и бутерброды на столе, я побежала.
Я открыл глаза. Больно. Каждая мышца болела, даже пальцем пошевелить едва могу.
— Мне что-то нездоровится, — прошептал я.
— А ну вставай, нечего за компьютером сидеть, здоровье портишь, — прошипела мать, — еще и в костюме спать завалился, сам утюжить будешь.
Я попытался подняться, но едва смог оторвать спину от кровати. Я и не подозревал, что мышцы могут так болеть, каждое движение давалось с трудом.
Мать недовольно приложила руку к моему лбу. Ее лицо приняло обеспокоенное выражение. Она покачала головой и выскочила из комнаты. Я накинул одеяло и прикрыл глаза.
Спать совершенно не хотелось, но при мысли о том, что придется встать и идти в школу, я был готов умереть. Впрочем, я и так уже три раза умер за сутки. Произошедшее вспоминалась настолько отчетливо, что не оставалось сомнений в его реальности. Другой вариант — я сошел с ума. Психи же не понимают, что они больны, вот и со мной тоже самое.
— Вот, выпей, — сказала мать, входя с кружкой воды.
Сперва она дала мне таблеток, после теплой воды, чтобы запить. Никогда не понимал, в чем смысл запивать лекарства теплой водой. Меня всегда начинало тошнить.
— Я на работу — сказала мать, — даже не думай, что будешь неделю валяться из-за простуды. Завтра в школу.
Не люблю ее. Меня она родила рано, в шестнадцать лет. Отец сразу же свалил, бабушка выгнала из дома, обозвав проституткой. Сперва жила у тети, потом устроилась работать. Денег всегда не хватало. Честно сказать, я знал, что она недолюбливает меня. Иногда проскальзывало явное отвращение, когда она выходила из себя. Да и вся ее жизнь пошла к черту из-за моего рождения. Она старалась не показывать этого, но в некоторые моменты ее глаза прямо говорили — лучше бы ты никогда не рождался.
Жрать хочется. Я привстал, проклиная все на свете, и кое-как доковылял до кухни.
Обычные бутерброды с маслом и сыром никогда еще не казались такими вкусными. Я смял их в мгновение ока и залпом выпил чай. Мало, но из готового остался только суп. Лучше сожрать банку опарышей, чем ложку гребаного супа, с холодными комками жирами и огромными недоваренными картофелинами.
