Я сложила бумаги в стопку и пошла собираться. На кровати уже стоял небольшой серый чемоданчик. Я ухмыльнулась, неужели отец настолько расщедрился. В чемоданчике лежал черный Макаров с тремя запасными обоймами, кобурой, длинный кинжал, два шприца с мутной, желтой жидкостью и несколько банковских карточек.
Вытащив из-под кровати дорожную сумку, я кинула белье, прокладки, пару маек и штанов. Посидев в раздумье пару минут, кинула сверху колоду карт и дезодорант. Все же соблазнять надо.
Отец уже ждал в машине. Удовлетворенно посмотрев на наручные часы, он велел кинуть вещи в багажник.
Железные створки ворот быстро разъехались, выпуская нас на дорогу. Машину тряхнуло на колдобине и я прикусила язык. В сильные дожди дорога превращалась в непроходимое месиво, закрывая машинам доступ в деревню.
— Приедешь в город, на вокзале тебя встретит человек, — произнес отец, не отводя взгляда от дороги, — пойдешь в одну школу целью. Остальное на твое усмотрение.
— Полагаю, что лучшим решением будет интимное сближение с целью, — ответила я, — став его партнером, можно практически круглые стуки находиться рядом.
Отец одобрительно кивнул и добавил газа. Его обычно спокойное лицо, сейчас светилось от напряжения и предвкушения.
— Ты же знаешь, что я с тобой сделаю, если облажаешься? — спросил он, когда мы остановились.
Я коротко кивнула и вышла наружу, к серой бетонной будке остановки. Машина зашуршала шинами по щебенке и укатила прочь, скрывшись среди коротких, переплетенных ветвями деревьев, вплотную подступивших к дороге.
Поезд приехал через час. Выкатившись из серого горизонта он протяжно загудел, словно умирающий кит и остановился, дребезжа коробками вагонов.
Заняв место у окна, я незаметно для себя задремала, убаюканная мерным постукиванием колес и хриплыми голосами алкашей позади, поносящими зажавшую водку продавщицу.
Глава чистильщика — Приезд
Проснулась, когда поезд подъезжал к конечной станции. За окном стемнело, небо налилось чернильной густотой, лишь на самом краю отсвечивая фиолетовым.
На перроне столпилось множество народу. Отец не сказал, как будет выглядеть встречающий. Я отошла в самый конец перрона и присела на скамейку, поставив чемодан и сумку ног. Не успела закурить, как сбоку подсел мальчик лет двенадцати, и с любопытством уставился на меня. Я отметила небрежную легкость в движениях, да и улыбался он притворно, одним ртом.
— Вы Есеня? — поинтересовался он.
— Она самая, — произнесла я, подхватывая сумки.
