— Вы сможете улучшить Конфитеор? Уменьшить побочное действие и усилить его прямое воздействие? — спросила она и посмотрела в глаза, ища честный ответ. Но Магистр оскорбленно поджал губы.
— Я ученый! В первую очередь я — ученый!
— Ответьте, — коротко оборвала его Изабель.
Он кивнул.
— Я не смогу сделать его лучше, я не знаю его секрета, формула была написана кошками, да и сейчас она утеряна. Но уменьшить побочное действие мне под силу, — задумчиво пожевал губами.
— Хорошо, — Изабель удовлетворенно кивнула. — Значит, договорились. Я забираю детей, остальные остаются, раз процесс прервать нельзя. Я приставлю к вам Рауна, чтобы он проследил за всем.
— Да, Ваше Императорское Величество, — Магистр кивнул.
Она взяла Берси на руки и вместе с ней направилась к выходу.
— Изабель, — дрогнувшим голосом позвал ее он. — Вы не ответили — я умру?
— Разумеется, вы умрете, — хмыкнула она, касаясь ручки двери. Он не посмел даже выдохнуть. — Все мы смертны, Магистр. Все, кроме Самсавеила.
Он с трудом выдохнул.
— Злые у вас шутки, Ваше Императорское Величество, — покачал головой, — как у Люциферы.
— Не вижу ничего удивительного, — горько усмехнулась она. И, помедлив, пояснила. — Она была моим кумиром все мое детство и юность.
— Пока не попыталась вас убить, — закончил он и, спохватившись, добавил, — простите, Ваше Императорское Величество.
— Да, — Изабель кивнула. — А вы слишком много себе позволяете, и я прощаю вам вашу вольность в последний раз. Помните — вы смертны, Магистр. В любое время, когда я так решу.
— Да, Ваше Императорское Величество, — помрачнев, отозвался он.
#8. Кровь на небо вспенится
Лапы, перемотанные бинтами на манер портянок, даже перестали ныть. Песок все равно обжигал, и попервой хотелось едва не прыгать, но Тора привыкла. Ко всему. И к серо-желтому песку, забивающемуся, казалось, даже в швы и сквозь них в кожу. И к жестокому солнцу, днем выжигающему все дотла, а ночью своим отсутствием заставляющему дрожать от холода. Единственным спасением был хаори, обмотанный вокруг головы почти сутки напролет. И Райга, разводивший священный огонь, когда становилось совсем холодно — таких костров боялись все звери, да и люди, окажись они здесь, наверняка бы не рискнули приблизиться. Лиловое пламя горело само по себе, а от воды только разрасталось сильнее.
Даже к сухой еде и жалким каплям воды можно было привыкнуть.
Ко всему, кроме тишины. Райга замолчал на третьи сутки, что вообще было сродни чуду. И примерно еще дня два Тора и Тайгон не могли нарадоваться. Но потом пришло подозрение — а все ли в порядке с братом? На все вопросы отвечал парой слов, думал о чем-то своем. Хоть как-то расшевелить его удалось Тайгону, и они всю дорогу играли, как глупые мальчишки.
