И еще владел названный Кецалькоатль всеми богатствами мира, золотом и серебром, и зелеными камнями, которые называли чальчихуитес, и другими драгоценными вещами, и огромным изобилием деревьев какао разных расцветок, которые называются шочикакоатль; и названные вассалы названного Кецалькоатля были очень богаты, и не было у них ни в чем недостатка, ни голода, ни нехватки маиса, а маленькие початки маиса они не ели, а топили ими свои бани, как дровами; и говорят также, что названный Кецалькоатль пребывал в постоянном покаянии, и прокалывал он себе ноги и проливал свою кровь, которая оставляла красные пятна на колючих листьях магея, а ровно в полночь он приходил к источнику, который называли Шиппакай, и омывался в нем, а этот обычай и порядок приняли (также) жрецы и министры мешиканских идолов, и делали они так, как совершал обряд названный Кецалькоатль…" [38]
Женщины так часто рассказывали и слушали древнюю легенду, что запомнили ее дословно. Она, которую раньше передавали только шепотом и самым близким; красивая сказка, за которую казнили в праздничный день тех, кто смел утверждать об иной жизни – таинственных странников из Запретных Земель, стала путеводной звездой обездоленным, их последней надеждой в конце долгого пути.
Внутри у Магуай все протестовало против этого слаженного хора:
– Вы безумны! Вы повторяете придуманную когда-то и кем-то легенду! Никто не пытался проверить правдивость этих слов! А вы верите в нее!
– Ох, когда же выкипит вода в этом котелке, что носит имя Магуай?! – тяжело вздохнула тетя и отошла к дочерям, пора уже было укладываться спать, – Да, мы верим этим словам, слишком много крови на них, и тебе не отнять у нас надежды!
Магуай оставалось только рассерженно сопеть, и, кутаясь в одеяло, опускать голову, чтобы не видеть этих сияющих непонятной верой женских глаз. Когда улеглись, девушка продолжала ворочаться и никак не могла уснуть.
"Они не просто верят, а превратили легенду в молитву! Совсем спятили!.. Что мы будем делать, если нет никакой Запретной Земли? Уж лучше ей быть! Ох-хо-хо! Зачем мы покинули Изтак?" – пока Магуай размышляла, лагерь угомонился, опустилась тишина, которая и убаюкала девушку.
Ранним утром всех разбудили шестикуали, вернее шум, который подняли животные. Мало того, что, откапываясь, ящеры топали и громко свистели, так стоило одному зареветь, как они подхватили этот крик и толпой понеслись на восток. Наездники, оставшиеся без животных, пробежали немного за ними, но, наглотавшись пыли, стоящей столбом, повернули назад и с надеждой обратились к Магуай:
