Папа с дядей Олегом одновременно похлопали Ерёмку по плечу и, толкаясь в дверном проеме, ушли праздновать. Торжествующими спинами они напоминали механиков "Феррари" на "Формуле-1".
— Тропиканка! — Ерёмка поставил машинку на ковер, открыл капот и положил туда кусочек шоколадного торта, — ешь: тебе, теперь, надо силы копить…
— Ты видел? — Тропикана заурчала полным ртом, — можешь не отворачиваться, я уже не стесняюсь: я уверена, что лучше меня — нет машинки в целом мире… Вкусно!
— Квочк!
— Квача! Ты где? — Ерёмка посмотрел по сторонам, но мячика нигде не было видно, — выходи!
— Квочк! — раздалось глуше и безнадежней.
Тропикана завертелась на месте, рванулась к тумбочке и включила фары. Пыльный, приплюснутый днищем Квачик горестно прижимался к деревянной ножке.
— Квача… — Ерёмка бережно достал мячик и стер пыль, — что с тобой?
— Тропиканка! Я рад за тебя! — Квачик хотел набрать воздух, но получился прерывистый всхлип, — а мне ничего чинить не надо, потому что у меня все есть, то есть, у меня — ничего нет…
— Квача! Посмотри, какие лица я тебе могу нарисовать, — Ерёмка достал из пакета альбомный лист и положил его перед Квачиком, — выбирай!
Тропикана осветила фарами лист, на котором улыбались семь разных Квачиков.
— Вот это! — Квачик выбрал лицо с самой широкой улыбкой и большими глазами, — нарисуй мне, пожалуйста, еще кепку, как у тебя, и руки с пальцами…
Ерёмка озадаченно почесал фломастером за ухом и осторожно спросил:
— Кепку сверху нарисую, а где тебе руки рисовать?
— Как где? Внизу, на животе… Только пальцы не забудь!
Ерёмка, сосредоточенно сжав губы, нарисовал на макушке Квачика круглую кепку и маленький козырек. Под козырьком вывел большие, чуть раскосые глаза, небольшой запятой обозначил нос и аккуратно растянул в улыбке широкий рот с губами. Улыбка получилась на разных щеках не одинаковой: на правой щечке, где была вмятинка, улыбка заканчивалась чуть раньше. Ерёмка задумался и протянул фломастером на оставшемся месте, от края до края две тоненькие, чуть волнистые ручки с растопыренными пальцами. Получилось, как будто Квачик сам себя держит за живот. Всё!
— Квача! — Тропикана восторженно подпрыгнула на задних колесах, — ты только посмотри на себя! Такой красивый, такой представительный… Настоящий пассажир!
— Я — штурман! Слышала? Поэтому мне и нужны руки с пальцами: дорогу вам показывать! Где я могу на себя посмотреть?
Ерёмка поднес Квачика на ладони к маленькому зеркалу на стене. Квачик покачался вверх-вниз, чтобы рассмотреть кепку и ручки, затем — сжал губы бантиком и растянул в самую широкую улыбку: вмятинка почти исчезла, и улыбка получилась одинаковой.
