Они почти не говорили с тех пор, как Изумрудный ветер вернулся из мертвых и убежал. Чо твердо сказала, что им было лучше без него, и она не передумала. Эйн заявил, что бандит скоро вернется, а им пора было идти. Он выбрал дорогу вокруг Каиши, обошел город, а не направился сквозь него. Это добавляло день к их пути, но Чо была не против. Она все еще ощущала последствия возвращения из мертвых, и сильнее всего ее тревожил туман в голове, от которого будто дрожали зубы. Было сложно понять, было ли это нормально, ведь она не слышала раньше о тех, кто возвращался.
В тишине их шагов и прохладного ветра, играющего с травой, Чо пыталась вспомнить, как была мертвой. Были разные варианты того, что случалось после смерти, многие передавались в разных религиях, но звезды учили, что мертвых ждала бездонная пустота, постоянное парение, одиночество вдали ото всех. Если правда была такой, лучше было оставаться живым любой ценой. Но Чо ничего не помнила. В один момент она кричала, стальные клинки пронзали ее грудь, а потом она кричала на Эйна. И не было ничего между. Или было? Ей казалось, что она что-то упускала, воспоминание… о чем-то еще.
Эйн наступил на острый камень на дороге, пронзивший кожу его пятки, и он оставлял кровь. Мальчик даже не заметил, пристально смотрел на восток. Чо остановила его, и они пошли к траве. Она усадила его, налила на ступню воды. Кровь текла, но не очень сильно. Его ступни были в шрамах, недавних и едва заживших.
— О, — Эйн скривился, а потом вытащил из своей сумочки иглу.
— Ты не можешь просто зашить это.
Эйн ткнул свою ступню.
— Но рану нужно закрыть.
— Ты… закрыл мои раны, пока я была мертва, но все равно больно, — Чо вздохнула. — У меня есть запасные бинты. Мы замотаем ее и поищем тебе обувь.
— Я не могу носить обувь, — сказал Эйн. — Это было частью сделки с шинигами. Я получил силу возвращать людей при условии, что я понесу его суд над этим человеком. И что я не буду носить обувь. Я не знаю, почему он так ненавидит обувь.
Чо вытащила бинт из своей сумки, повернулась и увидела, как Эйн вонзил иголку в кожу. Крови было не так много, как она ожидала.
— Ты не чувствуешь это?
— Чувствую, — Эйн смотрел на иглу. — Болит.
— Многие дети кричат от боли.
Он посмотрел на нее, его пугающий взгляд был как раскаленный добела металл.
— Я — не многие дети, — серьезно сказал он.
Чо невольно поежилась, хоть не знала, отчего. Казалось, мир вокруг мальчика был чуть темнее. Жизнь казалась не такой яркой. Он заявлял, что видел шинигами, говорил с ним и заключил сделку с самой смертью. Чо сомневалась, что условием сделки были только босые ноги.
