Я хотел сказать, что дальше нам придётся идти пешком, но замер, прислушиваясь к странному свисту, который становился громче с каждым мгновением. Это походило…Свист превратился в рёв и завершился ослепительной вспышкой, вышвырнувшей меня во тьму.
Глухо ворчал Илья, которого, вместе с Ольгой, завалило обломками металла, ещё недавно бывшими мощным автомобилем. Галя, сидящая на краю взрывной воронки, сосредоточенно вытаскивала изогнутый, подобно серпу, обломок, пронзивший её грудь. Наташа положила тело Павла на траву и теперь сидела на коленях, бессмысленно уставившись в мёртвое лицо. Один я оставался внутри изувеченной машины, равнодушно наблюдая за языками пламени, пожирающими некогда чёрный металл. Начался дождь. Его тяжёлые капли падали в огонь и недовольно шипели.
— Помочь? — чья-то изящная ладонь протянулась сквозь пламя и я поднял голову.
Девушка, с ослепительно белыми волосами и жёлтыми глазами. Чем-то напоминает ту, мёртвую, из видения, но много краше. На прекрасном лице — интерес и сочувствие. Плюс ещё что-то, почти забытое. Заворожённый смесью настоящего и призрачного, из небывалых воспоминаний, я взялся за холодные пальцы и медленно поднялся на ноги. Реальность, океанскими волнами качалась вокруг, то поднимая вверх, то роняя в бездну, но постоянно омывала, проносясь мимо.
— Не узнал? — пухлые губки раздвинула неуверенная улыбка, а напряжённый взгляд пронизывал насквозь, точно пытаясь отыскать некий секрет.
— Нет. — меня словно застопорило. В глазах непрерывно вспыхивал тот же странный ажурный узор, напоминающий браслет, а руки и ноги будто сковали ледяные наручники, — Зара…
— Молодец, — в её голосе чувствовалось облегчение. Девушка поцеловала меня, — сумел. Пошли, я провожу тебя.
Ледяные оковы исчезли и яркий свет начал быстро наполнять пустую вселенную, поглощая всего меня, без остатка.
АЛЬФА
— Очнулся? — странно знакомый голос блуждал вокруг, то превращаясь в неразборчивое дребезжание, то возвышаясь до органного гула, — давно пора.
Открыть глаза оказалось невероятно сложно, возникло ощущение будто рвётся ткань необычайной прочности. Кроме того, некая сила непрерывно тянула назад, вновь погрузиться в бездну сладостной тьмы, где нет ни тревог, ни волнений. Однако всё внутри сопротивлялось этой силе, и я всё же сумел поднять веки.
Бирюзовый сумрак, в котором терялись призрачные тени предметов, а сумрачные стены казались скорее густым туманом, чем чем-то материальным. Кажется, я лежал на каком-то твёрдом предмете, но чувства отказывались подчиняться и сказать: так это или нет было невозможно. Из всего окружающего, по настоящему реальным казался лишь человек, сидящий на стуле передо мной. Впрочем, совсем не человек.
