— Так вот, откуда такая жестокость у бедного мальчика, — притворно вздохнула Ольга, которой не было никакого дела до извращенцев королевского пошиба. Её вообще ничего, кроме себя любимой не интересовало. Ей было даже глубоко наплевать на то, в какое дурацкое положение она меня поставила!
Мы как раз вышли из зала, и я остановился, повернувшись к ней. Кошка немедленно замерла на месте и приподняв изящную бровку, улыбнулась обольстительной улыбкой, от которой могло расплавится любое мужское сердце. Моё слегка трепетало, когда я чуть приподнял уголки губ и быстро подмигнул. Ольга нахмурилась, силясь понять, в чём смысл этой пантомимы и в самый разгар её мыслительного процесса я изо всех сил двинул ей в челюсть. В удар я вложил всю свою ярость, накопившуюся за последнее время, поэтому он вышел на славу. Прекрасное тело — мечта всех мужчин королевства, оторвалось от земли и пролетев изрядное расстояние, состыковалось со стенкой коридора. Послышался глухой стук и по каменной кладке побежали тонкие трещины.
Соверши подобный полет обычный человек и после финиша, его можно было бы немедленно отправлять к Папаше Цезирату. Даже Ольге потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Она потрясла головой, потом провела ладонью по волосам, очищая их от каменного мусора и только после подняла на меня пылающие ненавистью глаза. Подниматься кошка, однако не торопилась зная, пар я выпустил не до конца.
— Никогда! — рявкнул я, склонившись над ней и ухватив за волосы так, вынудив смотреть мне в лицо, — никогда не смей перебивать меня, перечить мне или вести переговоры за моей спиной! Я — вожак прайда! Я — а не ты, какие бы идиотские идеи не блуждали в твоей дурацкой башке!
— Как страшно! Я вся дрожу, — улыбка мало-помалу возвращалась на её лицо, — и что же ты сделаешь, если я буду так делать? Опять стукнешь меня об стену? Может быть поставишь в угол? Или ты собираешься меня убить, милый? Может, ты убьёшь ещё одного моего любимого? Ах, да, ты же уже успел убить того, единственного и других не будет, никогда.
Я молчал. Упомянутая тема долгое время была абсолютным табу и кошка сама настаивала на этом. Почему же, последнее время, она всё чаще вспоминала убитого мной волка? Словно что-то или кто-то разжигал в ней погасший огонь ненависти и страсти.
— Нет, сделанного не воротишь, сколько о нём не напоминай, но кое что я могу сделать, — тяжело вздохнув, я поднёс к её лицу запястье с тускло блеснувшим браслетом перехода, — пожалуй, просто оставлю тебя в одном из пустынных миров и забуду про твоё существование. У тебя останется время подумать о своём поведении, пока ты будешь сдыхать от голода.
