Он словно чувствовал мои не случившиеся прикосновения. Потому что жар в глазах становился все неистовее, а его ладонь поднималась от моего бедра к груди, медленно, но уверенно.
В кровь будто плеснули хмельного вина, сладкого, с привкусом абрикоса. Вроде бы не пьяна, а так легко-легко на душе, и согласна на любое сумасбродство. Как, например, оказаться в его объятиях и ощутить вкус страстных и немного сумасшедших поцелуев. Вплести пальцы в каштановые волосы, потерять возможность дышать и сопротивляться под властью его рук и губ.
По телу пронеслась жаркая волна, тонкая ночная рубашка оказалась смята и отброшена в сторону. В глазах Арне появилось восхищение, которое даже немного смутило, словно он никогда не видел женщины прекраснее меня. Но это было где-то на краю сознания, желание стало куда более сильным, не хотелось думать и что-то осознавать, а…
Арне навис сверху, целуя, лаская, не оставляя без внимания ни один участочек тела. А потом, когда стало невмоготу кусать губы, чтобы не застонать, он оказался внутри. И в этот момент мир вокруг исчез, оставив только янтарный взгляд, запах его кожи, жадные и жаркие ласки и сводящий с ума ритм, в котором двигались наши тела.
Это было долго и быстро, сказочно и правдиво, во сне и наяву. Или всё же только во сне?
Я не понимала, где нахожусь, и что со мной происходит. Но казалось чрезвычайно, до ненормальности правильным, что я вот так лежу, устроив голову у него на груди, а он перебирает мои волосы, пропуская пряди между пальцев. И хочется что-то спросить, но сон сковывает так, что не получается сопротивляться его ласковым тёмным объятиям. Удается только пошевелиться и вздохнуть. И услышать:
— Спи, спи, любовь моя. Теперь у нас всё будет хорошо.
И от этих слов на душе стало спокойно и уютно, будто теперь ни одна невзгода не сможет нам чем-то навредить.
…Я вздохнула и задумчиво посмотрела в окно. Последовавшее после этого утро было полным разочарованием. Проснулась я одна, никаких признаков того, что мы провели ночь с Арне, не было.
Он поздоровался с тёплой улыбкой, коснулся губами моей щеки, даже мягко приобнял. Но при этом не вёл себя так, будто ночью что-то было. Уже потом, сидя за завтраком, пришлось срочно переключать мысли, ибо мучительное: «Сделали мы это или не сделали?» привело к тому, что я чуть не перевернула тарелку на Арне.
Он с беспокойством посмотрел на меня.
— Ты плохо спала? — поинтересовался на удивление тихо и деликатно, даже мои внимательные домочадцы не заметили.
