Вечер прошёл исключительно в девичьих занятиях. Мы с Викой смотрели фотографии Арне. Глаз, безусловно, радовало. Вот он на фоне дома, белого такого, чистенького, с аккуратным крыльцом и дорожкой, выложенной плиткой. Вот сидит в лодке, в руках несколько рыбин, сверкающих серебром на солнце. Вот смеется, прищурившись, и держит на руках полосатого котищу размером с откормленную рысь. А здесь сидит за столом, за спиной графики, шкафы с папками, и какой-то макет.
— Он архитектор, да? — спросила Вика, забавно сморщив нос.
— Да, — кивнула я. — Господин Арне Ольсен — архитектор. Не только красивый, но и умный. И даже на русском почти без ошибок пишет. Учитывая, что далеко не все наши соотечественники так могут, внушает уважение.
— Прямо всем хорош и пригож, — задумчиво протянула сестра.
— Вполне может, что вреден безмерно, самовлюблён и предпочитает здоровое питание, — мрачно сказала я.
— Нет-нет-нет, только не здоровое питание! — в ужасе воскликнула Вика, глядя на меня округлившимися глазами. — Это же плюс сто к занудности и минут пятьсот к спокойствию в семейной жизни.
— Это плюс тысяча, что я останусь дома, — хмыкнула я. — Если выбирать между борщом и принцем, я выберу борщ.
— А ты точно женского пола? — подозрительно поинтересовалась Вика.
— Двадцать семь лет была, во всяком случае.
В общем, пока то да это, легли мы поздно. С утра должна приехать мама, поедем встречать. Это мы с сестрой засиделись, Лёшка там, наверно, моделирует что-то. Хочет пойти на инженера, семейное дело его как-то не очень привлекает. Папа уже давно спит, он единственный в семье, кто не любит засиживаться в ночь. Рождённый жаворонком — сов отстреливает на подлёте. Поэтому нам троим приходится сидеть тихо-тихо, дабы не оказаться на прицеле батюшкиного гнева.
Уже когда Вика ушла к себе, я ещё раз полистала фотографии Арне, вздохнула и выключила ноутбук. И хоть внутри щекотало предательское: «А Полина Ольсен звучит не так и плохо».
Я обняла подушку и прикрыла глаза, предаваясь чисто женским мыслям о новом доме, прекрасном муже, большой собаке… и сама не заметила, как провалилась в сон.
…Большой светлый дом. Огромные окна, сквозь которые лился солнечный свет. Просторная кухня, отделанная деревом. Круглый стол, на котором стояли тарелки и подставка с вилками и ножами. Смешные солонка и перечница в виде объевшихся троллей.
На сковородке скворчала яичница, а в тостере поджаривался хлеб. Невероятный, крепкий и головокружительный аромат кофе, за который не стыдно продать душу и всё, что к ней прилагается.
