Дверь в комнату открылась. Я резко обернулась, сердце заколотилось в горле.
— Полина, не бойся, это я, — успокоил Дагур.
В мгновение ока он оказался рядом. Сухие пальцы коснулись моего запястья.
— Готова? — чуть хрипловато спросил он.
— Готова, — эхом отозвалась я.
Ледяное лезвие прижалось к коже. Боль вспыхнула огнем, пробежала от ступней до макушки, будто резали вовсе не руку. Дагур положил ладонь мне на плечо.
— Все хорошо, — снова прозвучали его слова, только от них словно зазвенел в голове огромный колокол. — Сядь.
Не знаю, каким образом нашла кресло и практически упала в него. Перед глазами, будто в ускоренной перемотке, проносились кадры с Арне. Вот он, смешно поморщившись, разгребает завалы на втором этаже. Вот готовит нам ужин, рассказывая про случай, когда они с Йонне оказались в лодке посреди озера, а вёсла потеряли. Вот очень тепло и немного смущённо улыбается мне, щурясь от жаркого херсонского солнца, и стоит возле дверей аэропорта.
Я сделала глубокий рваный вдох. Порезанное запястье ныло и горело, но не было сил встать и обработать рану. Пальцы здоровой руки снова потянулись к браслету на запястье и сжали его.
Сванен, если ты меня слышишь и можешь хоть что-то сделать — помоги. Пожалуйста. Он хотел сделать этот мир лучше. И защищал, а не нападал. Пожалуйста…
На глазах вдруг выступили слёзы. Я прикусила нижнюю губу, мотнула головой. Только не реветь, только не это.
А потом, сама не понимая, что делаю, поднялась из кресла и походкой сомнамбулы направилась к выходу. На улице было свежо и сыро, тропинка от дома к сейдам размокла от прошедшего дождя.
Ноги сами вели вперёд, казалось, что кто-то ухватил меня за руку и вёл. Прямо туда, к горящему ледяным голубым пламенем свету. Кровь, кажется, капала на землю, но я этого не осознавала.
Откуда-то справа доносился монотонный низкий голос и ритмичные удары в барабан.
Силуэт сейда на фоне ночной тьмы заставил содрогнуться. Слишком черный, слишком… страшный. Между камнем и землей лился свет. Как раз там, где должно было быть тело Арне.
Я замерла в нерешительности, не зная, что делать дальше. Порез запульсировал, меня бросило в жар. Последней спасительной ниточкой вспыхнула мысль: «Сванен, помоги!» А потом, ничего не видя и не слыша, пошла прямо к камню.
И в следующий миг услышала слабое и еле различимое:
— Полина…
Имя, произнесённое голосом, который я хотела услышать больше всего на свете.
— Да, Арне, — сдавленно прошептала, чувствуя, как по щекам текут слёзы. — Я здесь. С тобой. Я… люблю тебя.
