***
Предложение Милены добыть артефакт было встречено в штыки ее отцом, но девушка не собиралась сдаваться…
— Дура! Ненормальная! — Орал на Мэллин отец, услышав «этот бред» лично из ее уст и подтвержденный бумагами секретной службы. Бумагами, что валялись разорванными на мелкие клочья, прямо на паркетном полу. Жена, застыв в дверях, невольно подумала, что возможно несдержанность дочери в первую очередь обуславливается генами отца, а не тем, в чем постоянно обвиняют ее, и не рискнула вмешиваться, ускользнув на кухню, пока ее никто не заметил. А схватка характеров продолжалась — отец и дочь стояли друг напротив друга, как боксеры на ринге, но «рефери» — мать, позорно сбежала на кухню, поэтому полагаться следовало лишь на свои силы. Мэллин нахмурилась, уперев руки в боки, изо всех сил, сдерживаясь, чтобы не перевоплотиться прямо во время ссоры. Ей совсем не улыбалось кидаться с мычанием на отца, превратившись в быка.
— Выбирай выражения. — Скромно ответила она. — Я не безумная.
— Да тебя в психушку надо запихнуть! Потому что ни один идиот из секретной службы не рискнул пожертвовать своей башкой, чтобы сунуться в иной мир ради какого-то чертового камушка! А вдруг тебя сожрут чудища?
— Насчет последнего — я расслаблюсь и постараюсь получить удовольствие. — Цинично усмехнулась девушка. — А первое… Пап, ты же знаешь, что на Земле вообще нет магии и уж тем более чудищ.
— А как называется те гигантские гусеницы, сделанные из железяк? Ты сама показывала нам с мамой голограммы, когда вернулась от «магов-недоделок», нелегалы помешанные, арестовать их всех надо…
— Это — трамваи, пап. — Терпеливо объяснила Мэллин. — Они не страшные, просто старые и громко дребезжат. Я же тебе уже рассказывала…
— Ничего не знаю! — Продолжал кипятиться отец. — Это слишком опасно! И вообще, ты что, тронулась на почве замужества?! Никогда не думала, что моя дочь опустится до…
— Да! Да, да, да! Я схожу с ума при одной мысли, что когда-то вы с матерью умрете, и я останусь совсем одна! Я схожу с ума, как представлю, что никогда мужчина не обнимет меня! — Мэллин таки сорвалась. Не в плане перевоплощения, нет. Просто она слишком открылась, сметя разом все свои психологические барьеры, позволив отцу увидеть все ее потаенные страхи, и сейчас чувствовала себя беззащитной и голой, словно птенец, выпавший из гнезда. Слезы катились по щекам в бессилии что-то изменить, и она закрыла глаза, почувствовав, как вдруг умолк отец, подойдя к ней, так неумело, но искренне обнял, прижимая к груди, поглаживая по волосам… совсем как в детстве.
