Времени оказалось достаточно чтобы, наконец, обратить внимание на кандалы на ногах, и тут Вахитов снова был удивлен. Внешне, конечно, устройство ничем не отличалось от своего стального прародителя, но если присмотреться внимательно, имело утолщение по бокам. Наверное, там и прятались аккумуляторы. Электричество, предназначавшееся для удара током, могло бы послужить добрую службу. К примеру, зарядить пару батареек для фонаря, что порой был нужен больше, чем хороший автомат в руке.
Снова принесли еду. Все то же, гречка да хлеб. Рацион хороший. Зяма похоже начал привыкать к приличной кормежке. Во всяком случае, теперь его трапеза не сопровождалась чмоканьем и урчанием. Достаточно теперь было просто закатывать глаза от удовольствия, а потом тщательно, будто собака, вылизывать миску языком и обсасывать грязные пальцы в поисках последних следов съестного.
Сидели почти три дня. За это время никто не приходил поговорить, а на любые вопросы охрана попросту не отвечала. Выставлялся поднос с едой, потом забирался, но ни слова не полслова никто не проронил. Видимо у Зураба и с дисциплиной тут было все хорошо. Крепкий мужик, в кулаке все держал ровно так, чтобы рыпаться не начинали, но чтобы и сквозь пальцы не просочились, если нажать посильней. Один вопрос, что же тут вообще происходило?
Единственный, кому плевать на все, был Зяма, в миру Зиновий. Получил он условно чистую постель, нормальный харч, и дырку в полу чтобы по большому слабиться, и это, похоже, было верхом его мечтаний. Однако Зяма кое-что знал про это место, но почему-то делиться знанием своим не собирался, и пришлось Вахитову его разговорить.
— Зяма, вот ты мне поясни за Зураба. — Вахитов сидел на полу. Койки в дневной час утягивались на подвесах в стенку, не давая заключенным возможности даже присесть на них, уж не то, что поспать среди бела дня.
— Я на тебя, дядя Ваха, удивляюсь. — Зяма снова улыбнулся, продемонстрировав острый дефицит зубов. — Ну, кто же Зураба не знает. Он же из этих, из первых, что при эвакуации были. Я тогда еще пацан был, а он уже руки грел да мясо жрал. Он тут, ты не поверишь, чистый город делал, долго делал. Ну и развлечения к нему.
— Что значит чистый город? — Нахмурился полковник.
— Да то и значит, дядя Ваха. — Зиновий пожал плечами. — Место тут есть, в самом центре. Его, считай, и не зацепило совсем. Грязи нет, радиации тоже, питьевую воду качают из-под земли, из и тех пластов что чистые, да вот его электричество. Много его у него, а у других нет. Вот и тянется сюда народ, в ножки бросается, если заплатить не может. Другие могут заплатить, но тоже не на все готовенькое приходят. Я-то родился недалеко, как раз в самую заваруху и попал. Многие тогда по углам, да щелям расползлись, а Зураб забрался на горку, да там и закрепился намертво. Пришел тогда с десятком бойцов, привезли что-то, постреляли немного, а потом и закрутилось. Лет пять город чистый делали. Дома взрывали, дороги перегораживали, строили блокпосты. Так бывало, едет трактор, чадит, бетонную чурку на тросе тащит, а рядом с десяток мужиков, да при оружии. Вот так и строили.
